Все, о чем мы говорили, — флейта, барабан, собаки, притчи, — умножало славу Симона. И детей у него хватало. Кроме тех, кто нам знаком, где-то далеко жили еще одна дочь и два сына. Дочь была замужем, как Мартина, а сыновья работали погонщиками. Хуана была под стать мужу. Старость еще не иссушила ее широких округлых бедер и полной груди. Каково дерево, таковы и плоды, — оба были крепкой породы — и дети их, смуглые, здоровые, разошлись по свету, не страшась жизни.
Но вернемся к той ночи, к тому часу. Симон постучал по тыковке согнутым пальцем и снова заговорил:
— Вот вам история про темноту или, лучше сказать, про пуму, темноту и многое другое. Послушайте… Шил наш отец Адам в раю, и жилось ему там, сами знаете, хорошо и привольно. Чего-чего там не росло — и манго, и чиримойо, и апельсиновые деревья, и гуайявы, и все, что только на свете есть. И были там всякие звери, и все они ладили и дружили с нашим отцом. А он только руку протянет — и получает, что душе угодно. Но таков уж человек — все ему мало. И вот воззвал Адам к господу богу. Вы не верьте, что он сразу попросил жену. Нет, сначала он попросил, чтобы не было ночи. «Боже, — сказал он, — прогони мрак. Не нужно ночи, пусть всегда будет день». А бог его спросил: «Почему?» И наш отец ему ответил: «Мне страшно». И бог ему сказал: «Ночь для сна». А отец наш Адам возразил: «Когда я ложусь, мне кажется, что зверь нападет на меня в темноте». — «Вот оно что! — сказал бог. — Теперь я вижу, что у тебя дурные мысли. Ни один зверь не создан, чтобы нападать на других». — «Так-то оно так, боже, а мне страшно. Сделай, чтобы всегда был день, чтобы все от солнца сверкало», — так умолял наш отец. И тогда бог сказал: «Что сделано, то сделано». Потому что бог своих дел не меняет. И еще сказал: «Посмотри». И увидел наш отец огромную пуму, которая к нему подбиралась, ужасно рыча и разевая страшную пасть, — вот-вот разорвет. Отец наш очень испугался, а пума как бросится, пронеслась над ним, но его не тронула и растаяла в воздухе. Потому что это был призрак. И сказал бог: «Видишь, это — тень, призрак. Так и ночь. Не бойся. Страх облекает тень плотью». И ушел, не слушая больше Адама. А тот все-таки пугался, и поэтому мы видим ночью бесов, оборотней, неприкаянные души и еще пум, лисиц и всякую нечисть. Хотя чаще всего это тени, как та пума, которую бог показал нашему отцу. Но это еще не конец. Адам все боялся, и вот попросил он у бога жену. И сказал богу очень хитро: «Боже, всем ты дал жен, только я один». Так оно и было, и пришлось богу выполнить его просьбу. Потом жена и навлекла на Адама беду, а виноваты страх да ночь…
Собаки вернулись и, тяжело дыша, улеглись на соломе.
Симон Роблес закончил:
— Похоже, что сейчас тоже являлся призрак…
И все пошли спать.
V. ТОЩИЙ МЕНЯЕТ ХОЗЯИНА
Как-то вечером Висента сказала сестре:
— Антука, завтра я пойду с тобой — хочу поискать ратанию.
Ратания — невысокий кустарник, растет он в горах; если растолочь его извилистый корень и добавить в воду, где кипятится материя, она станет фиолетовой. Этим корнем все пользуются, и поэтому там, где он растет, носят фиолетовые юбки и пончо.
Симон вмешался:
— Принесите и пакру. Мне для скота нужно.
Пакра — это трава такая, встречается она очень высоко в горах, где ни одно другое растение не выдержит. Она пробивается в расщелинах скал, распластав по камням мясистые листья. Жители гор разминают их с солью и дают скоту. Считается, что скот от этого толстеет и лучше плодится.
Вот почему этим утром обе сестры повели стадо в горы.
Им было хорошо. Все их веселило. Тут и там вызревал урожай. Сияло утреннее солнце, и мягкий свет сверкал тысячами искр в каплях росы, трепещущих на травинках.
Собаки радостно лаяли и прыгали. Ванка, родоначальница нескольких поколений, бегала вокруг Висенты, своей прежней хозяйки, неожиданно бросалась в сторону, снова возвращалась. Резвилась она без всякой причины, просто из-за своего непоседливого характера. Зараженные ее весельем, развились и остальные. Бедный Тощий, не предчувствуя беды, скакал вокруг отбившихся овец и лаял. Антука прикрикнула на него:
— Ты что, с ума сошел?
И пес немного приутих.
Вскоре холмы расступились, открывая проход на плоскогорье; сестры обернулись и поглядели вниз. Хорошо было смотреть на пестрые поля. Над серыми домами, окруженными посевами, вился дымок. Густой эвкалиптовый лес огораживал усадьбу Паукар. Лесистые ущелья темными полосами пересекали землю, спускаясь к реке. По желтым тропинкам шли мужчины и женщины в ярких нарядах. Кто-то у самых дверей дома седлал коня. А по горной дороге поднимались белые отары.