С превеликим трудом я начал подниматься на ноги, чувствуя себя больным и бессильным, когда обнаружилось, что сенсации этого вечера еще не закончились. Приняв сидячее положение, я решил, прежде чем пускаться на дальнейшие авантюры, переждать приступ тошноты. Но тут мне на плечо опустилась рука, и голос приказал: «Не двигайся!»
2
Спорить я был не в состоянии и особо командой не возмутился. Мелькнуло мимолетное чувство, до чего ж несправедливо со мной обращаются, но и все. Кто мне приказывает, я понятия не имел, да и любопытства особого не испытывал. Дышать было подвигом, и я все силы бросил на него, удивляясь и радуясь, что справляюсь так здорово. Помню, такие же ощущения я испытывал, когда впервые сел на велосипед, – ошеломляющее чувство, что я качусь, но как мне это удается, известно лишь небесам.
Минуту-другую спустя, когда у меня выдалась пауза, я огляделся – что же творится вокруг, и увидел, что среди участников драмы по-прежнему царит переполох. Все бегали взад-вперед, выкрикивая что-то бессмысленное. Быстрым тенорком отдавал распоряжения Эбни; чем дальше, тем они становились бестолковее, взмывая на совсем уж головокружительную высоту бессмыслицы. Глоссоп, как заводной, твердил: «Позвонить в полицию?» – на что никто не обращал ни малейшего внимания. Двое-трое мальчишек носились, точно угорелые кролики, пронзительно вереща что-то неразборчивое. Женский голос – кажется, миссис Эттвэлл – допытывался: «Вы его видите?»
До этого момента только моя спичка освещала место действия, пока наконец не сгорела дотла, но теперь кто-то (как выяснилось – Уайт, дворецкий) притащил на конюшенный двор фонарь. Все немного поуспокоились, обрадовавшись свету. Мальчишки перестали верещать, миссис Эттвэлл и Глоссоп умолкли, а мистер Эбни произнес «а-а» очень довольным голосом, будто приказ об этом отдал сам и теперь поздравляет себя с успешным его выполнением.
Вся компания сосредоточилась вокруг фонаря.
– Спасибо, Уайт, – проговорил мистер Эбни. – Превосходно. Но боюсь, что негодяй уже удрал.
– Весьма возможно, сэр.
– Какое-то необыкновенное происшествие, Уайт.
– Да, сэр.
– Чужак проник прямо в спальню к мастеру Форду.
– Вот как, сэр?
Раздался пронзительный голос. Я узнал Огастеса Бэкфорда. Этот никогда не подведет, он всегда в центре событий.
– Сэр, пожалуйста, сэр, что случилось? Кто это был, сэр? Сэр, это был взломщик, сэр? А раньше вы когда-нибудь встречали взломщика, сэр? Мой отец на каникулах водил меня смотреть «Раффлса». Как вы думаете, этот тип похож на «Раффлса», сэр? Сэр…
– Это несомненно… – начал мистер Эбни, когда вдруг его осенило, кто к нему пристает с вопросами, и в первый раз он увидел, что во дворе полно мальчишек, активно простужающихся насмерть. Его манера «все мы тут друзья, давайте-ка обсудим это любопытное дельце» мгновенно переменилась. Он превратился в рассерженного директора школы. Никогда прежде я не слышал, чтобы он так резко говорил с мальчиками, многие из которых пусть и нарушали правила, но были особами титулованными.
– Почему вы не в постелях? Немедленно возвращайтесь в спальни! Я строго накажу вас. Я…
– Позвонить в полицию? – осведомился Глоссоп. Ему опять не ответили.
– Я не потерплю такого поведения, – продолжал Эбни. – Вы простудитесь. Это безобразие! Я очень строго накажу вас, если вы немедленно не…
Его перебил спокойный голос:
– Послушайте!
В круг света невозмутимо шагнул Золотце – в халате, с дымящейся сигаретой в руке. Прежде чем продолжать, он выпустил облако дыма.
– Слушайте-ка! Я думаю, вы ошибаетесь. Это вовсе даже не случайный грабитель.
Зрелища bete noir, облака дыма, добавившегося к переживаниям вечера, мистер Эбни уже не вынес. Он поразмахивал в мрачной тишине руками, его жесты отбрасывали гротескные тени на гравий.
– Как ты смеешь курить?! Как ты смеешь курить сигарету?!
– Да я только ее и нашел, – дружелюбно откликнулся Золотце.
– Я же говорил… я предупреждал тебя… Десять плохих отметок! Я не желаю… Пятнадцать плохих отметок!
Болезненный взрыв директора Золотце оставил без внимания. Он спокойно улыбнулся.
– Если вы спросите меня, – продолжил мальчишка, – то этот тип охотился за кое-чем посущественнее, чем посеребренные ложки. Да, сэр! Если желаете моего мнения, это был Бак Макгиннис или Эд Чикаго. Или еще кто из них. Охотился он за мной. Они давно в меня целят. Бак пытался похитить меня осенью 1907 года, а Эд…
– Ты меня слышишь? Возвращайся немедленно…
– Не верите, так я вырезку покажу. У меня есть альбом с вырезками. Как только в газетах появляется заметка про меня, я сразу вырезаю и клею в альбом. Пойдемте, я прямо сейчас и покажу вам историю про Бака. Это в Чикаго случилось. Он бы точно уволок меня, если б не…