СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ
Даже ветер в окно не стучит,
И луна не заглянет украдкой.
Все так жутко, так мертво молчит.
Все в таком образцовом порядке.
Не в такую ли жуткую ночь,
Когда дрогли от холода тени,
Все живое откинув прочь,
Навсегда уходил Есенин!
Восемь строчек предсмертных стихов:
«До свиданья, друг мой, до свиданья…»
Восемь строчек бессмертных слов,
И молчанье, навек молчанье.
Как ты мог так уйти навсегда
От березок, от солнца, от света.
От того, что любило всегда
«Сумасшедшее сердце поэта»?
Там ведь нет ни полей, ни лесов,
Ни букашек, ни звездных сияний.
Там ведь нет ни друзей, ни врагов.
Там ведь мертвые! Там — молчанье!
Но ушел ты, ушел, ушел
В ночь, откуда дороги не знают,
И волос твоих желтый шелк
На березках осенних тает.
ДЖОРДАНО БРУНО
Он взошел на пирамиду из поленьев
С высоко поднятой головой.
Не добилась церковь отреченья
Ни жестокой пыткой, ни тюрьмой.
Вот он обернулся, смотрит пристально,
Стрелы взглядов врезались в судей.
Сколько передумал, сколько выстрадал
В каменной могиле он своей!
И сейчас он словно видит мрак,
Чуть разжиженный лучом через решетку,
Камни стен, соломенный тюфяк,
Слышит голос, сладенький и кроткий:
«Отрекись, отступник, ты один.
Я забочусь о твоей душе греховной,
Отрекись скорей, заблудший сын,
И тогда ты можешь снять оковы.
Отрекись, ты вновь увидишь жизнь,
Словно вдруг начнешь ее сначала».
И звенят оковы: «Отрекись.
Ты и так уже страдал немало.
Отрекись!» Но слышится в ответ
Гордое, решительное: «Нет!»
Темнота кричала: «Отрекись!»
«Отрекись! — в решетку ветер выл. —
Ты ведь знаешь, как прекрасна жизнь.
Неужели ты о ней забыл!?»
«Отрекись!» Но словно яркий свет
Среди тьмы решительное: «Нет!»
Костер зажжен. Спиралью серой
В небесный свод ввинтился дым.
Огонь, как зверь остервенелый,
Грызет поленья. Там, под ним.
Пока под ним. Но выше, выше,
Мелькает огненная грива,
Толпа затихла, еле дышит,
Глядит на пламя молчаливо.
…Взметнулась искр багряная листва,
Чтоб в небе высоко померкнуть.
Сквозь дым костра последние слова:
«Нет!
Сжечь — не значит опровергнуть!»
ВЕСНА В ШКОЛЕ
Шутка
Март… Как справедливо заметили Ильф и Петров, весна начинается во всех газетных редакциях. И действительно, в первый день марта во всех газетах появляются заметки, общий смысл которых гласит: «Пришла весна!»
В парках торжественно жгут чучела зимы и продают горячие блины. Как бы в отместку за такую наглость зима дает «прощальную гастроль», заковывая весь город в тиски мороза. Насквозь промерзают водопроводные колонки и постовые милиционеры.
Но вот силы зимы иссякают, и с первой же оттепелью начинается весна в школе.