— Итак, в левом углу ринга… Не, уже на полу, мы наблюдаем падение гиганта мысли и гения революции во весь его рост и амбции. Слабо упал, за исполнение двоечка, Жарков. И то по доброте моей душевной, цени! А, не, не упал? Бли-и-ин… Ну, амбиции-то точно грохнулись!
Раздавшийся откуда-то сверху голос был пропитан ехидством и натуральной издевкой. Меня его появление мало волновало, а вот то, что на комментарий повернулась вся группа, и я снова оказалась в центре внимания…
Ну почему, почему в последнее время мне так не везет?
— А в правом углу ринга… Несравненный, обаятельный, привлекательный и просто вах, какой мужчина! В самом расвете сил. Дайте два, а? Рыженькая мадмуазель, не ревнуйте своего кавалера, я чисто с эстетической точки зрения его облапать не тайно мечтаю… Вы, кстати, тоже ничего!
— Благодарю, — сообразив, откуда идет бодрый голосок, Солнцева показательно раскланялась с милой улыбкой на губах. А Аверин же, не прекращая крутить на пальце мяч, скучающим тоном поинтересовался, глядя на маленькую, юркую девочку в очках и кепке, усевшуюся на судейском стуле, возвышающимся над волейбольной сеткой:
— И кто это?
Ответить я не успела. Вчера единственной, не в меру надоедливой и иногда забавной достопримечательности нашей группы почему-то не было на занятиях, зато сегодня, похоже, она решила во чтобы то ни стало наверстать упущенное.
— Мелочь, угомонись! — Жарков зло зыркнул в сторону вертлявой одногруппницы, которая имела привычку то пропадать незаметно, то появляться словно из ниоткуда. И, как всегда, не вовремя!
— Кому мелочь, а кому Мирослава Батьковна Воронова! Между прочим, глава студсовета!
Глава 5
Жизнь — боль.
Понятия не имею, откуда я услышала это выражение, с каких пор стала думать настолько депрессивно, но…
В понедельник утром жизнь меня не радовала.
И дело вовсе не в одногруппниках, чей многоголосный рой после тихих выходных казался адом, и даже не в двух днях, проведенных без интернета, телевизора и телефона. Одно из стандартных, привычных бабушкиных наказаний: полное лишение привычных средств связи с внешним миром. Иногда строгая родительница не отличалась изощренностью, а коротать время за книгой из нашей обширной библиотеки я научилась уже давно. Вопрос в другом…
Откуда она все-таки узнала о произошедшем в универе? Обо всем произошедшем, в деталях и красках, как будто присутствовала там лично! Ей явно кто-то доложил, но кто? Кому это надо, если меня до сей поры частенько прикрывал куратор, а с водителем была достигнута договоренность? Да и я была осторожна, машина Аверина возле особняка не мелькала!
И все же… Бабушка узнала всё. Кроме некоторых моментов внутри раздевалки. И, естественно, меня постигло наказание. Его-то я перенесла легко, в конце концов, у меня наконец-то появилось время, чтобы все хорошенько обдумать. Например, озвученную информацию о том, что Солнцева и Аверин ничего из себя не представляют и, следовательно, от связи с ними, как априори бесполезной, мне следует воздержаться.
Мне хватило всего пары часов, чтобы осознать — я этого делать не буду.
Когда подобная мысль появилась в моей голове, признаю, я испугалась. Ни в моих привычках было идти наперекор родительнице, бунтовать или даже обманывать. Конечно, иногда хитрить, скрывать что-то или недоговаривать приходилось… Но не в таких масштабах!
И всё-таки… держаться подальше от единственных людей, пришедших мне на выручку, я просто не смогла бы себя заставить. Особенно после того, что Аня Солнцева сделала для меня в подвале.
Но все пережитое и осмысленное просто меркло по сравнению с тем, что вчера поздно вечером бабушка благополучно отбыла в аэропорт!
Конечно, прислуга дома наверняка исполняла победные пляски, мне бы стоило вздохнуть с облегчением и все-такое… Если бы не одно но! Угадайте, чью личную жизнь она направилась улаживать куда-то заграницу?
Как я, собственно, и говорила, жизнь — боль.
— Поднимите мне ве-е-е-еки… — тоскливо провыли рядом со мной, едва не заставив подпрыгнуть от неожиданности.
Оказывается, я настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как рядом со мной устроилась переведенная студентка, сжимая в руке картонный стаканчик с кофе, попутно распластавшись на парте. Второй, идентичный, неожиданно сунули мне под нос.
— Спасибо, — немного подумав, отказываться я все-таки не стала. Пускай обычных кофеен я всегда избегала, да и кофе не очень любила… Какая уж теперь разница, если жизнь все равно стала с ног на голову?