– Так, так, так… ты у нас, стало быть, пиковый король получаешься… та-а-а-ак… Значит, ждет тебя в скором времени дальняя дорога. – Вынимая из колоды карту за картой, Аля раскладывала их на скатерти. – Червовая дама сердца у тебя на пороге и прибыль нежданная.
– Как интересно, – усмехнулся Феликс. – Я влюблюсь и разбогатею?
– Выходит, так. – Алевтина положила на стол последнюю карту и еще раз внимательно рассмотрела получившийся расклад.
– Насчет дамы сердца поподробнее, если можно. Мы знакомы или встреча еще предстоит?
– Не буду врать, этого карты не говорят, – с сожалением ответила она, видимо, женщине и самой было это очень интересно. – Могу еще на одном гадании посмотреть.
– Давай в другой раз, пора мне домой.
Алевтина нехотя согласилась и пошла провожать начальство до двери.
Глава 5
Стемнело. Город вспыхнул щедрой иллюминацией, к которой Феликс никак не мог привыкнуть. Россыпи бесчисленных огней, мельтешащая световая реклама, ядовито-яркие лучи повсюду – все раздражало глаза и выводило из равновесия. Мужчина потянулся за черными очками, лежавшими на приборной панели, и бросил взгляд на переднее сиденье. Там расположился ворон. И расположился так, чтобы, кроме него, там больше никто не поместился. Крыс довольствовался местечком между сиденьем и коробкой передач. Увидев, что Феликс обратил на них внимание, Паблито мигом встряхнулся и поинтересовался, что за беда стряслась у нового клиента агентства. А то им толком не удалось подслушать из кабинета.
– Вы же тут были, когда я это рассказывал Алевтине, – надев очки, Феликс все равно не ощутил облегчения – сказывались усталость и усиливающийся голод.
– А вдруг ты ей не все рассказал, вдруг ты что-то утаил!
– Зачем мне утаивать суть дела от собственной сотрудницы?
– Мало ли… ты скрытный!
Дон Вито встал на задние лапки, вытянулся, упираясь передними в коробку передач, и пропищал:
– Так, значит, человека мучают кошмары из-за золотой веточки?
– Выходит, так. Еще говорит, ее предыдущие владельцы странно поумирали. Накрутил себя уже до предынфарктного состояния.
– А он как тебе показался по впечатлениям, сильно обморочный? – поинтересовался Паблито. – Легко такого накрутить?
– Накрутить кого угодно можно, если знать подход. Если же человек сам себя накручивает, то тут уж ему равных нет. В спираль себя может завернуть и самостоятельно сломаться.
– Думаешь, действительно причина его страхов может быть связана с ювелирным украшением? – Дон Вито неотрывно смотрел на мужчину за рулем. В проплывающем свете фар встречных машин крысиные глаза-бусины то и дело вспыхивали красноватым цветом.
– Не знаю. Тут анализ не проведешь.
– И что будешь делать, с чего начинать? – Ворон переступил с лапы на лапу и склонил голову набок, едва не упираясь клювом в обивку сиденья.
– Надо бы в гости к нему сходить, посмотреть, как живет, да и на него самого в неформальной обстановке. Может, и появятся какие-то идеи.
Вскоре «Ауди S8» подъехала к сталинской высотке, в которой Феликс проживал последние пятьдесят лет. Поставив машину на парковку, мужчина поинтересовался:
– Нет ли у вас каких-нибудь неотложных дел? Где-нибудь за пределами моей машины и квартиры?
– Нет-нет, мы совершенно свободны! – ехидно каркнул Паблито и направился к выходу со стоянки, цокая когтями по асфальту. Следом за ним заторопился и крыс.
Войдя в вестибюль дома, Феликс приготовился привычно кивнуть охраннику, но за стойкой никого не было. Почти без звука работал маленький телевизор, да светились мониторы камер наблюдения. Феликс машинально ускорил шаг, чтобы не сталкиваться с внезапно вернувшимся охранником, прошел к лифтам и нажал кнопку вызова. Дверь одной из кабин сразу открылась, и мужчина вошел внутрь.
С тех пор как лифтовые кабины в доме сделали полностью зеркальными, Феликс предпочитал подниматься по лестнице, опасаясь, что придется ехать с кем-то из соседей, и лишь изредка позволял себе воспользоваться подъемником, когда его чутье не улавливало присутствия человека в ближайшей перспективе. Вот и сейчас лестничный пролет ощущался пустым. Слушая едва заметное гудение кабины, мужчина невольно рассматривал себя в зеркалах. Одежда, обувь, часы, перстень, золотой зажим, скрепляющий на затылке длинные волосы, – все превосходно отражалось. Кроме него самого. Его лицо, кисти рук виделись размытыми пятнами, словно кто-то подышал на стекло. Феликс смотрел на эти пятна без каких-либо чувств, хотя еще недавно он с волнением отслеживал малейшие изменения в начавших появляться отражениях. Но дальше «дыхания на стекле» дело никак не шло. И Феликс погасил в себе надежду, что в ближайшее время сможет, наконец, увидеть собственное лицо. Увидеть самого себя после перерыва сроком в четыреста восемьдесят лет.