Но тот тоже боролся с соблазном и чуть отодвинулся.
- Нет, пей первым, - сказал он.
- Ну же, Герберт! Не глупи! Поторопись, нам нельзя терять время попусту! - сказал Чарльз.
Герберт опустошил чашку до последней капли и вздохнул. Протягивая ее товарищу, он сказал:
- И еще немножко после того, старина, как напьешься ты. Это самая лучшая вода, какую мне когда-либо доводилось пить.
- Следующую ты получишь нескоро, - строго сказал Чарльз. - Нужно уметь держать себя в руках, молодой человек.
Он медленно выпил свою чашку, после чего попытался взять себя в руки. Первая, казалось, только раздразнила его; было так легко зачерпнуть вторую. Но он, громадным усилием, удержался и, взяв ведро, начал подавать воду животным, так близко сгрудившимся у колодца, что Герберту стоило немалого труда удерживать их, чтобы никто не свалился вниз. Они дали по ведру воды каждому, затем сделали еще по несколько глотков, после чего поспешили с ведром к деревьям, где профессор и Джед, с ружьями на коленях, вели наблюдение за пустыней.
- Вы следовали моим инструкциям? - строго спросил профессор Лонгворт.
- Да, - ответил Чарльз. - Мы пили совсем немного. Хотя я мог бы выпить это ведро, не оставив в нем ни капли.
- Искушение было велико?
- Ужасно.
Профессор рассмеялся.
- Представляю, - сказал он. - После того, как напьемся мы с Джедедайей, вы с Гербертом также можете повторить. Теперь, Джедедайся, пей первым, а я скажу тебе, когда остановиться.
Джед схватил ведро и с жадностью припал к нему. Холодная вкусная вода лилась в горло, принося приятные ощущения каждой частичке тела, и словно смывала его кровожадность. Он снова начинал любить весь род человеческий, и был бы рад, если бы апачи перестали их преследовать и удалились с миром, по доброй воле. Это была замечательная вода, и чем больше он пил, тем сильнее она ему нравилась. Он поднимал ведро все выше и выше.
- Джедедайя, остановись! Ты же взрослый человек! После стольких лет, в течение которых я старался подготовить тебя к различным испытаниям, ты не в состоянии проявить даже крохотную сдержанность! Если ты выпьешь слишком много воды, ты попросту умрешь!
Он выхватил ведро у него из рук и строго посмотрел на него. Джед опустил глаза.
- Я прошу прощения, профессор, - смиренно произнес он. - Я не выдержал искушения и пал.
- На этот раз я тебя прощаю, - сказал профессор Лонгворт, - но в будущем помни, что ты - мужчина. Смотри на меня и следуй моему примеру.
Он пил медленно и аккуратно, после чего позволил сделать по глотку Чарльзу и Герберту. Затем поставил ведро, наполовину полное, между деревьями, и строго сказал:
- Оно останется здесь до тех пор, пока я не скажу. А теперь вернемся к апачам, они требуют нашего внимания гораздо больше.
Индейцы теперь находились на расстоянии около мили от колодца, хотя, в ясном солнечном свете, казалось, что они гораздо ближе. Они шли медленно, линией, тянувшейся по пустыне на сотню ярдов. Профессор Лонгворт протянул бинокль Чарльзу, и, когда мальчик взглянул через него на врагов, он вздрогнул.
В бинокль индейцы были видны очень отчетливо. Он видел их раскрашенные лица, жестокие глаза, длинные, грубые, черные волосы и обнаженные тела, покрытые странными узорами. Он знал, что пощады от них ждать не приходится. Среди них не было Серого Волка. Мальчик был рад, что стены, окружающие колодец, дают им надежное убежище, а их оружие - самое современное.
- Зрелище малоприятное, - сухо произнес профессор Лонгворт, когда мальчик вернул бинокль. - Теперь, мастер Чарльз, мастер Герберт и ты, Джедедайя, - все вы должны набраться терпения. Апачи считают нас запертыми в ловушке, и, не будучи ограничены временем, станут играть с нами как кошка с мышью, оставаясь на безопасном расстоянии.
Профессор не ошибся. Апачи остановились и спешились. Большинство из них стояли в тени кактусов и юкки, но Чарльз подумал, что солнце их не раздражает. Для них, детей жары, песков и кактусов, это был не более чем просто приятный летний день.
- Жаль, что они не нападут на нас и не станут сражаться, как мужчины, - сказал Джед, в котором снова проснулся боевой дух, - вместо того, чтобы выжидать и стараться взять нас измором.
- Боюсь, Джедедайя, им безразлично твое пожелание, - отозвался профессор Лонгворт. - Они, вероятно, знают, чего ты ждешь от них, и наверняка не будут этого делать.
- Полагаю, профессор, вы правы, но скажите, нельзя ли мне еще воды?
- Немного, Джедедайя, совсем немного! Берегись, я буду за тобой присматривать.
Джед приник к ведру, но на этот раз вовремя остановился и вернул его на место. Апачи, через некоторое время, разделились на три отряда. Один остался возле юкки и кактусов, а два других обошли оазис справа и слева. Каждый отряд содержал по десятку воинов. Профессор Лонгворт быстро предложил план обороны.
- Я буду следить за теми, кто справа, - сказал он. - Джедедайя возьмет на себя тот, что слева, а вы, парни, наблюдайте за теми, которые в центре, вон там, возле кактусов. У нас есть все преимущества, кроме числа. Склон и деревья дают нам прекрасное укрытие. Апачи же могут приблизиться к нам только по открытой местности, где им негде спрятаться. У нас есть вода и трава для наших животных, а у них - нет. Если мы проявим максимальную осторожность и терпение, думаю, нам будет сопутствовать успех. По крайней мере, если сделать математический анализ и свести его результат к процентам, я бы сказал, что у нас пятьдесят пять процентов против их сорока пяти.
- Кроме того, наша крепость невелика, - сказал Чарльз. - Мы можем собраться в любом месте, откуда последует атака, в течение полуминуты, в то время как их отряды разделяет большое расстояние.
- Совершенно верно, - одобрительно заметил профессор Лонгворт. - Ты рассуждаешь как военный, и это делает тебе честь. Насколько я могу судить, в настоящее время нападения можно не ожидать, и через полчаса, или около того, если я окажусь прав, ты, Герберт, можешь снова отправиться за водой. Нет ничего лучше, чем обеспечить себя хоть какими удобствами, а апачи пусть мучаются от жажды.