Но тут он понимает, что ее пистоль наведен на него.
Примерно в полдень на другой день Джон Ловетт вернулся верхом из города в Сент-Джеймский дворец; сапоги его были в дорожной грязи, лицо горело от легкого восточного ветра. Но не запах дороги, не запах лошади остался на его одежде; Спенсер, старый солдат, встретившись с Ловеттом на конюшне, почуял запах пороха и орудийного металла. Ловетт, словно понимая это, прошел прямо к себе, чтобы переменить дорожное платье. Руки он тоже вымыл, а потом пошел искать жену.
Она сидела за спинетом в пустой музыкальной комнате и наигрывала что-то бессвязное, но когда он вошел, прекратила игру, однако не повернулась к нему. Ловетт поднял ее, схватив за запястья. Женщина вскрикнула, потому что ей было больно.
— Говори, — сказал он, — говори, потаскуха, что произошло вчера ночью.
Она покачала головой, и он ударил ее. Потом ударил ее снова, но Сара хранила суровое молчание, пока он не сказал:
— Если ты мне не расскажешь, я избавлюсь от юного дурня, которого ты взвалила на меня, сказав, что это мой сын. Я говорю о мальчишке садовника. Я ушлю его куда подальше.
Тогда ее глаза сверкнули ненавистью, но она прошептала:
— Как вы уже, вероятно, знаете, я встретилась с человеком, который был здесь вчера. С лютнистом. С Варринером.
Ловетт сказал:
— А чем ты с ним занималась? Шлюха.
И он снова ударил ее.
Оправившись, Сара бросила на него полный презрения взгляд.
— А вы как думаете?
Ловетт стал выкручивать ей руку.
— Ты изменница, ты шлюха, и к тому же ты не умеешь держать язык за зубами. Говори: он задавал тебе вопросы? Обо мне, о дворце, о принце?
От боли на глазах ее выступили слезы, но она по-прежнему с вызовом смотрела на него.
— С какой стати? Варринер музыкант. И я уж постаралась, чтобы у него не было времени на разговоры о таких скучных вещах.
Ловетт прошипел:
— Иди в свою комнату, черт бы тебя побрал.
Он толкнул ее к двери, потом вышел в коридор и быстро отдал приказания страже. Вскоре привели Хэмфриза. Ловетт закрыл дверь и стал к ней спиной, разглядывая вошедшего. Вид у Хэмфриза был покорный. Ловетт сказал:
— Мы здесь все время ищем врагов. Ты меня понял? Если кто-нибудь придет и будет задавать вопросы о чем бы то ни было, даже о чем-то незначительном, как растения, за которыми ты ухаживаешь в саду, ты должен прийти и сообщить мне. Я ясно выражаюсь?
Хэмфриз произнес осторожно:
— Незначительном? Незначительном, вы говорите? Я не понимаю, милорд. Я не думаю, что молодой принц назвал бы мою работу незначительной. Растения — это свидетельство здоровья земли под нашими ногами, они — плоды земной утробы…
Ловетт проговорил, скрывая отчаянье:
— Да, да, мы знаем, как все это важно. Вот почему мы не хотим, чтобы люди задавали вопросы, не хотим, чтобы люди вмешивались в это. Например, саженцы тутовых деревьев и их распространение в южных графствах — это часть важного плана, который посторонние своим вмешательством могут расстроить.
— Действительно, план важный, — с серьезным видом кивнул Хэмфриз, — потому что тутовые деревья приносят с небес дающие жизнь силы, которые охраняют молодого принца.
— Хорошо, — сказал Ловетт, чье терпение явно начинало иссякать, — хорошо. Все это ты уже говорил нам. Кто-нибудь расспрашивал о тутовых деревьях? О том, как их рассаживают на юге Англии, о письмах-указаниях, которые к ним прилагаются?
— О письмах с указаниями? Нет. Все это тайна. Вы сказали, что это должно храниться в тайне.
— Да. Мы сказали. Но ты должен дать нам знать, если произойдет что-то неожиданное. Если кто-то станет задавать вопросы, потому что это могут быть враги принца. Ты меня понимаешь?
— Я вам говорил. Эти растения охраняют принца, они способны защитить принца от всякого вреда…
Ловетт поднял сжатый кулак, но поднес его ко лбу и тяжело опустился на стул.
— Будь ты проклят, — тихо сказал он. — Если бы испанцы не попытались удавить тебя, я, наверное, сделал бы это сам.
Он указал на дверь.
— Иди. Иди отсюда.
Хэмфриз вышел, он был уязвлен.
И тогда Ловетт, который платил осведомителям не только в трактире «Белый лебедь» в Чаринге, но также и в других местах по всему Лондону, начал наводить справки о странствующем музыканте по имени Нед Варринер.