С этими словами казак вытащил из карман перстень и протянул графу. Тот покрутил его на ладони, поводя головой.
– Что ж, знатная вещица! Спрячь! Публика сюда разная заглядывает! Что касаемо игры…
Суздалев оглянулся по сторонам и, заметив обслуживающего их столик халдея, махнул ему, подзывая.
Халдей, подбежав к графу, замер в привычной ему склоненной позе: «Что изволите-с».
Граф поманил его пальцами, официант склонил голову ниже.
– Слушай, любезный, сегодня играют? – в голосе графа чувствовались нотки бывалого игрока, который выказывал своим вопросом далеко не праздный интерес.
– Играют-с. Непременно-с. Господа изволят, чтобы я их проводил в комнату? – услужливо произнес официант.
– Господа сами себя проводят, – отозвался Суздалев и, протягивая халдею бумажную купюру, добавил: – На вот, возьми за ужин. Сдачу оставь себе. Столик пока за нами пусть будет, до конца вечера.
– Хорошо-с. Все сделаем-с. Не извольте-с беспокоиться, – официант услужливо расшаркался.
– Хорошо, Николай, – сказал Иван, когда официант удалился. – Будет тебе игра, но для начала введу тебя в курс дела.
Глава 5
– Что ж такого интересного ты можешь мне еще рассказать, чего я не знаю об этой игре? – слегка замедленно спросил Микола. Грубые пальцы его скользили по замысловатому узору скатерти. Словно чертил казак карту, тщательно вырисовывая родную горную речушку.
– Зря иронизируешь, Николай, – заметил граф негромко, так, чтобы замешкавшийся было халдей не услышал. Суздалев небрежно повел рукой, сделав знак, мол, убирайся поскорее, любезный, нам поговорить нужно.
– Так вот, дорогой мой односум, – продолжил Иван, когда официант наконец удалился. – Повторюсь, что ирония здесь совершенно не уместна. – В голосе его звучала тайна.
– Позволь узнать причину сего, – ответил протрезвевшим голосом Микола. Его явно насторожила интонация в голосе друга.
– Причина проста. – Суздалев не торопясь оглянулся и, убедившись, что рядом никого нет, тихо произнес: – То, что ты знаешь об игре в офицерском собрании, с игрой в сем заведении не имеет ничего общего. Точнее, официальные правила практически те же, а вот система игры…
Тут Суздалев скривил рот, изобразив некое подобие улыбки. Казак подался вперед, ловя каждое слово. Но граф тянул театральную паузу, наслаждаясь эффектом и слегка подсмеиваясь над другом.
– Так не томи, скажи уже все как есть, – не вытерпев паузы, сказал Билый. – Нельзя же так! – осудил он.
Друг заулыбался, довольный эффектом. Ему нравилось подтрунивать над добродушным казаком. Но игра это напоминала возню с полуголодным львом – не знаешь, когда цапнет.
– В общем, Николай, система игры в этом заведении не предполагает честного поведения, по крайней мере довольно часто, – граф слегка развел руки в стороны, развернув ладони.
– То есть как же это? – недоумевал казак. – Шулер на шулере? Кто кого больше обманет? И по шее не бьют, если не поймают?! Или нельзя бить?!
– Бить можно! – Граф рассмеялся. – Редко ловят! Что-то вроде того – блеф на блефе, – граф тяжело вздохнул – И заметь, в среде местных игроков это считается добродетелью. Или, как они выражаются, мастерством.
– Выходит, коня мне не видать, как черкесу своей отрубленной башки? – спросил с негодованием казак. Пальцы его хрустнули в сжатом кулаке. Игры не по чести ему определенно не нравились.
– Отчего же, друже?! Я этого не сказал! – голос Суздалева вновь приобрел теплые нотки. – Лишь предупредил, чтобы ты был готов заранее.
– И что же здесь за шулера такие?! – крепкий кулак Миколы стал медленно подниматься.
– Ну, пока повода для применения силы нет, – Суздалев усмехнулся, глядя на сжатые кисти друга. Уж очень хорошо он знал, как от работы этих кулаков сдвигались набок челюсти у неприятелей и ломались носы. – Не заводитесь, Николай Иванович, не время еще. Культурно же сидим!
– Как не заводись?! – чуть ли не крикнув, спросил казак. – Честь превыше всего!
С соседних столиков посетители стали бросать на двух друзей удивленные взгляды.
– Так, друже, – уверенно произнес граф. – Давай выпьем, успокоимся, и я постараюсь ответить на интересующий тебя вопрос.
Суздалев разлил остатки водки по стаканчикам. Положил добрую ложку черной икры на ломтик свежего хлеба, Билый наколол на вилку маринованный корнишон. Не сговариваясь, без тоста подняли стаканчики, выпили и смачно закусили каждый своей закуской.
– Как ты ее можешь кушать? – спросил Микола, намекая на черную икру. – Не живая какая-то еда. То ли дело огурец! Вот ведь отрада! Как домашние.