Племя, увидев бога, явившегося по их зову, почувствовало прилив мужества, и враг был разбит.
В легенде о Тахаки молодая женщина спускается с седьмого неба, чтобы объединиться с «красивым мужчиной». Избранник ничего не знал о происхождении молодой женщины. Он узнал правду только тогда, когда она забеременела: женщина пришла из далекого и незнакомого мира, где была богиней, и, родив девочку, снова вернулась туда.
Удивляет множество способов, с помощью которых пришельцы возвращаются на родину.
Это и бесконечная лестница, и высокие башни, и паутина или дикий виноград, используемые как трамплин. Но чаще всего — это птицы и летающие драконы, доставляющие их в лазурные небеса. В любом случае при отправке непременно кто-то присутствует — как правило, старая женщина… она сидит на земле и считает картофелины. Она предупреждает таинственные существа о ветрах,
«дующих к земле». Затем она бросает картофелины одну за другой в огонь и ведет отсчет: 9,8,7,6,5… Как тут не вспомнить обратный отсчет времени при старте космических кораблей нашего времени!
В «Полинезийской мифологии», изданной в Веллингтоне, приводится легенда, услышанная от полинезийских рыбаков.
«Воин Уенуку гулял по берегу озера и вдруг увидел столб тумана. Столб висел в прозрачном воздухе невысоко над водой. Воин призвал на помощь все свое мужество и подошел поближе, чтобы получше рассмотреть, что это такое. Перед ним стояли две прекрасные женщины, они спустились с неба и хотели искупаться в озере. Непреодолимая сила заставила воина приблизиться к двум сияющим созданиям и любезно поздороваться с ними. Очарованный красотой незнакомок, он попросил одну из женщин стать его женой и спутницей.
Красавица ответила:
Я люблю этот мир. Он не холоден и не пуст, Как космос наверху».
В этом же издании есть и такая легенда. «Рупе, или, как его чаще звали, Мои Муа, отправился на поиски своей сестры Хиноры. Но даже следов ее не нашел и тогда решил попросить совета у своего предка Рехуа, который жил на небе в месте, называемом Те путахи хуи о рехуа, Рупе подпоясался, надел свою маску и поднялся на небеса.
Прибыл прямиком туда, где жили люди, и спросил:
— На небесах над этим небом живут люди? — Да, живут, — ответили ему. — Я могу подняться туда? — спросил он. — Нет, не можешь, — ответили ему, — потому что их построил Тане.
Не обратив внимания на эти слова, Рупе поднялся на вторые небеса и снова спросил:
— На небесах над этим небом живут люди?
— Да, но ты не можешь туда подняться, потому что их создал Тане.
Рупе еще раз испытывает судьбу и поднимается на третьи небеса, где живут люди, снова спрашивает:
— На небесах над этим небом живут люди? — Да, но ты не можешь туда подняться, потому что твоя маска не такая, как у Тане!
Рупе решил подняться еще выше. В конечном счете он долетел до десятого неба и нашел Рехуа, а с ним и Хинору».
В «Древней истории маори» говорится, что всемогущий Тане был богом лесов и животных. Согласно одной легенде, Тане создал женщину, а согласно другой, Тане принудил других богов после большой войны на небесах избрать своим домом другие миры и жить там в вечном неведении. Перед тем как их изгнать, он научил их пользоваться летательными аппаратами, на которых они могли улететь.
Не содержат ли эти легенды достаточно знакомых деталей? Надо ли нашим современникам объяснять необходимость масок и специальных приборов для полетов в космосе? Надо ли подчеркивать, что сначала преодолевают одно небо, а затем другое? И что все это требует колоссальных знаний?
Но сейчас я хотел бы привести отрывок из «Книги Зогары», одного из самых важных сочинений каббалы. В нем приводится разговор между жителем Земли и потерпевшим кораблекрушение с планеты Арква. Люди, которые пережили катаклизм планетарного масштаба и которые идут за рабби Иосифом, внезапно оказываются лицом к лицу с чужаком, неожиданно вышедшем из грота, где он прятался. Иосиф спрашивает у чужака, откуда он прибыл, и тот отвечает:
— Я житель Арквы.
Удивленный рабби Иосиф спрашивает:
— На Аркве есть живые существа?
Чужак отвечает:
— Да. И когда я вас увидел, я вышел из убежища, чтобы спросить название планеты, на которой я нахожусь.
Пришелец рассказывает, что в «его» мире времена года не такие, как на Земле. Между жатвами на Аркве проходит несколько лет, как объяснял он землянам. Обитатели Арквы посещают все миры и говорят на всех языках.
По каббале, есть семь различных миров, но только Арква отправила посланцев на Землю.
Достаточно определенные и откровенные аллюзии на другие миры и «посланцев» можно обнаружить во множестве легенд. Конечно, «специалисты» говорят, что дело всего лишь в интерпретации легенд, когда, разумеется, в них можно что-то понять. И чтобы это сделать, надо, по мнению ученых, встать на место наших предков, проникнуть в их образ мыслей. Абсурдная, я бы сказал, претенциозность! Проникнуть в образ мыслей исчезнувших народов! Как можно с уверенностью утверждать, что наши отдаленные предки думали тем или иным образом? Можно, наверное, только предполагать, что они должны были думать так или иначе. Можно лишь также исключить возможные погрешности в наших предположениях. Все современные переводы священных текстов, легенд, древних писаний находятся в прямой зависимости или даже в полном плену образа мысли, присущего человеку нашего времени. Это не критика, это бесспорный факт. И если это так, то почему бы не пойти до конца? Шоры исчезают сами собой, как только переводы сравниваешь с фундаментальными знаниями нашей эпохи, например, в области космоса. Но нет! Такого быть не может и не должно быть!
Поскольку человек не умел летать в древние времена, у него не могло быть контактов с другими планетами, и точка! Но тогда как выбраться из болота необъяснимого? А взять пример с барона Мюнхгаузена, который вылез из болота, ухватив себя за волосы. Призывается на помощь психология: сознание перегружено бессознательными образами. Так уже думал мой соотечественник К.
Г. Юнг, создавая свою теорию индивидуализации и философию архетипов, врожденного поведения и первобытного сознания. Врожденное поведение?
Первобытное сознание? Я не сомневаюсь, что у человека всегда было желание летать. И, значит, человек стремился конкретно представить себе аппараты, с помощью которых можно подняться в воздух, и вид, который имеет Земля из космоса? И, значит, это первобытное сознание заставило его покрыть стены гротов по всему миру изображениями всевозможных технических деталей? И схемы гор, выгравированные на дверях Солнца в Тиауанако, тоже плод первобытного сознания?
У Этана, героя вавилонских легенд, было желание летать. Он мечтал об этом, говорил об этом. Но можно ли подумать, что его описание земного шара продиктовано лишь воображением?
Земля была словно сад, море разделило континенты, как борозда, которую провел садовник И Энкиду, один из персонажей эпоса о Гильгамеше, просто взял и придумал картину Земли, увиденной с высоты?
Земная твердь была как гора, а море как маленький бассейн, и Земля походила на мучную похлебку, а море походило на корыто.
В 18-м томе альманаха общества немецких инженеров (Берлин, 1928 г.) профессор Рихард Хенниг анализирует некоторые тексты, содержащие, по его мнению, древнейшую историю аэронавтики. Профессор приводит отрывок из легенды об Этане, относящейся к 3000 г. до н. э. Текст, написанный клинообразными знаками, сохранился только частично. Вот отрывок, который цитирует Хенниг:
«Этана уносился в небо с застывшими звездами не на спине у орла, а слившись с ним грудь грудью… На шестой раз орел обратил внимание Этаны на Землю, которая на их глазах становилась все меньше и меньше.» Точные описания, визуальное отображение. Может ли идти речь о бессознательных сведениях?
Толкования мифов и легенд, археологическая интерпретация обусловлены множеством предположительных суждений, особенно когда речь идет о доисторических временах. Глаза ослепли, мысль ослабела. Говорят, наука не признает фантастики, потому что не опирается на серьезную базу, то есть не основывается на опыте. Но ведь и сама наука неразрывно связана с фантазией, зачастую с еретической игрой воображения, и это подтверждают и факты, и эмпирическая реальность. Все подлинные научные исследования опираются на тройной фундамент: свобода мысли, наблюдательный дар, интуиция. Зачем тогда предавать анафеме самоучку, если его исследование обладает этими тремя свойствами?