Локвуд, как я заметил, внимательно слушал Стюарта, что резко контрастировало с его прежней бесцеремонной манерой отмахиваться от всех соображений о древних инках как от академических или бесполезных сведений. Знал ли он что-нибудь о кинжале?
– Я сам очень интересуюсь перуанскими древностями, – заметил Кеннеди некоторое время спустя. – Хотя, конечно, я не такой крупный ученый, как наш друг Нортон.
– В самом деле? – удивился Уитни, и я заметил, что его глаза прямо-таки заблестели от возбуждения. Они у него были выпуклыми и слегка вытаращенными, и я не мог заставить себя прекратить их разглядывать.
– Тогда, – воскликнул он вставая, – вы должны знать о руинах Чан-Чана, о Чиме, об этих чудесных местах!
Крейг кивнул.
– И о Трухильо, и о легенде о «большой рыбе» и «маленькой рыбе», – вставил мой друг.
Стюарт, казалось, был необычайно доволен тем, что кто-то захотел обсудить с ним его увлечение. Я с удивлением отметил, что глаза его почернели: зрачки расширились, почти заполнив радужку.
– Давайте поговорим о Перу, – предложил он, доставая большую коробку сигарет из верхнего ящика огромного письменного стола. Локвуд почувствовал, что предстоит долгая дискуссия об археологии. Он встал и пробормотал извинения, пояснив, что ему нужно кое-что сделать в приемной.
– О, это замечательная страна, профессор Кеннеди, – продолжал тем временем Уитни, откинувшись на спинку стула. – Я глубоко в ней заинтересован: в ее шахтах, в ее железных дорогах, а также в ее истории. Позвольте мне показать вам карту наших интересов там.
Он встал и прошел в соседнюю комнату, чтобы взять карту. Как только Уитни вышел, Крейг потянулся к столу в углу кабинета, на котором стояла расчехленная пишущая машинка, видимо оставленная открытой куда-то отошедшей стенографисткой. Он взял два тонких листа бумаги, сунул между ними свежий лист копирки и осторожно положил подготовленные таким образом три листа на пол в нескольких дюймах от двери в приемную, после чего разбросал еще несколько белых листов таким образом, как если бы ветер сдул их со стола.
Когда Уитни вернулся с большой развернутой картой в руках, я увидел, как он наступил на двойную бумагу с копиркой, которую Крейг положил у двери.
Кеннеди наклонился и начал собирать бумаги.
– О, оставьте, – резко заметил Стюарт. – Не обращайте на это внимания. Вот где находятся некоторые из наших интересов на севере.
Думаю, мы с Кеннеди едва ли уделяли карте внимание, когда склонились над ней вместе с Уитни. Мой друг то и дело незаметно оглядывался на бумагу, которую он положил на пол, словно фиксируя в уме точное место, куда наступил Уитни.
Пока хозяин кабинета рассказывал о Перу, мы закурили предложенные им сигареты какой-то особой марки. Мне их необычный вкус не слишком понравился. Наверное, это были латиноамериканские сигареты, которые мы, американцы, не можем оценить по достоинству.
Пока мы разговаривали, я заметил, что Кеннеди, очевидно, разделял мои вкусы: он позволил своей сигарете погаснуть; после одной-двух затяжек я сделал то же самое. Дождавшись удобного момента, я вытащил одну из своих собственных сигарет, а свой первый окурок положил в пепельницу на столе Уитни.
– У мистера Локвуда и сеньора Мендосы тоже были совместные проекты в Перу, не так ли? – спросил Крейг, все еще не сводя глаз с листа бумаги возле двери.
– Да, – ответил Уитни и позвал: – Локвуд!
– Да? – раздался снаружи голос Честера.
– Покажите профессору Кеннеди, где у вас с Мендосой были те концессии.
Молодой инженер вошел в комнату, и я увидел, как на лице Кеннеди отразилось удовлетворение, когда нога Локвуда тоже приземлилась на бумагу у двери.
Однако, в отличие от Стюарта, Локвуд наклонился, чтобы собрать листы. Крейг его опередил и будто ненароком отпихнул их подальше.
– Ах, ерунда, – Кеннеди повернулся к Уитни и Локвуду спиной, заслоняя листы, собрал их и выложил на стол.
Он стоял спиной к Честеру и Стюарту, но не ко мне, и я видел его манипуляции с бумагами. Крейг быстро прижал ноготь большого пальца с одной стороны листа, выдавив на ней грубую букву «У», а потом с другой, изобразив нечто похожее на букву «Л». Затем он сунул два листа, проложенные копиркой, в карман.
Я поспешно отвел глаза. К счастью, ни Уитни, ни Локвуд ничего не заметили. Теперь, наблюдая за ними, я впервые обратил внимание, что глаза Честера тоже немного блестели, хотя и не так ярко, как у его компаньона.