— Счастливая семейка! — подал голос с лестницы По Кай.
— Зови народ с соседней джонки! — прохрипела толстуха с трудом поднимающемуся слуге.
— Зови всех окрестных ублюдков! — задорно вскричал Ма Жун. Он отломал ножку стула и размахивал ею, как дубиной.
— Тише, тетушка, тише! — снова заговорил По Кай. — Побереги свое здоровье. Эти двое — служители закона.
Женщина побледнела. Она тут же вернула слугу и, рухнув на колени перед Цзяо, заскулила:
— Умоляю вас, господин, я лишь хотела научить ее обхождению с вами.
— Я приказал тебе держать от нее подальше свои грязные руки! — сердито ответил Цзяо Тай.
Он дал Ю Су шейный платок, чтобы она вытерла лицо. Девушка еле стояла на ногах и вся дрожала.
— Пойди-ка, братец, утешь ее чуток, — посоветовал Ма Жун. — А я приведу в чувство этого парня с ножиком.
Ю Су подобрала свою рубаху и засеменила к задней двери. Цзяо Тай вслед за ней вышел в узкий коридор. Девушка открыла одну из кают и жестом пригласила Цзяо Тая войти.
Они оказались в крошечной комнатке. Кроме кровати под иллюминатором здесь помещались лишь туалетный столик с расшатанной бамбуковой табуреткой и большой красный кожаный сундук для одежды у противоположной стены. Цзяо Тай сел на сундук.
Ю Су бросила рубаху на кровать, и Цзяо Тай, преодолевая неловкость, сказал:
— Прошу прощения, это я во всем виноват.
— Какая разница, — равнодушно отозвалась девушка. Она склонилась над кроватью и взяла с подоконника маленькую круглую коробочку.
Цзяо Тай не мог оторвать глаз от ее стройной фигуры.
— Лучше тебе одеться, — проговорил он.
— Здесь слишком жарко, — хмуро возразила Ю Су.
Она открыла коробочку и принялась втирать мазь в следы от ударов на бедрах.
— Надо же, — неожиданно сказала она, — ты подоспел как раз вовремя! Кожа еще не лопнула.
— Прошу тебя, надень платье, — сиплым голосом произнес Цзяо Тай.
— Я подумала, тебе будет интересно, — безмятежно продолжила девушка. — Разве не ты сказал, что это твоя вина?
Она сложила рубаху и бросила на табурет, а сама осторожно присела на кровать и занялась волосами.
Цзяо Тай уставился на ее гибкую спину. Он сердито одергивал себя, считая недостойным беспокоить девушку в такую минуту. Затем взгляд его упал на твердые маленькие груди, отражавшиеся в зеркале.
Он судорожно сглотнул и в отчаянии заговорил:
— Перестань! Две Ю Су слишком много для любого мужчины.
Ю Су удивленно обернулась. Затем пожала точеными плечами, поднялась и села напротив Цзяо Тая.
— Ты и вправду из судейских? — спросила она как бы между прочим. — Здесь, знаешь ли, люди часто врут.
Радуясь столь необходимой ему возможности отвлечься, Цзяо Тай вытащил из башмака сложенный документ. Девушка вытерла руки своими волосами и взяла бумагу.
— Я не умею читать, — заметила она, — но на зрение не жалуюсь.
Она легла на живот, пошарила под кроватью и вытащила плоский квадратный сверток, туго завернутый в серую бумагу. Потом снова села и сравнила печать на документе Цзяо Тая с той, которой был запечатан сверток. Возвращая бумагу, она кивнула.
— Все правильно. Та же самая печать.
Поглаживая бедра, она задумчиво смотрела на Цзяо Тая.
— Откуда у тебя сверток с печатью суда? — удивленно воскликнул Цзяо Тай.
— Смотри-ка ты, ожил, — презрительно скривила губы девушка. — Ты и вправду ловишь воров?
Цзяо Тай стиснул кулаки и возопил:
— Послушай-ка, женщина! Тебя только что отлупили, так? Ты что же, считаешь меня мерзавцем, готовым воспользоваться тобой в таком состоянии?!
Девушка искоса посмотрела на него. Потом зевнула и медленно произнесла:
— Не уверена, что это было бы так уж мерзко с твоей стороны.
Цзяо Тай резко вскочил.
Когда он вернулся в большую кабину, то обнаружил там спящего за столом По Кая. Тот громко храпел. Напротив него, угрюмо уставившись в чашу с вином, сидела толстуха. Цзяо Тай расплатился с ней и предупредил, что у нее будут серьезные неприятности, рискни она снова обидеть кореянку.
— Она всего лишь рабыня, захваченная в последнюю войну, и я легально получила ее от властей, — возмутилась толстуха, но тут же подобострастно добавила: — Но ваши слова, мой господин, для меня закон.
Вошел Ма Жун, сияя довольной физиономией.
— Как выяснилось, это весьма недурное местечко, — заметил он. — А пышечка — просто высший класс!
— Надеюсь, господин, для вас вскоре отыщется кое-что и получше! — оживилась толстуха. — Там, на пятой джонке, есть одна свеженькая, настоящая красавица, да еще образованная. Сейчас-то ее придерживают для важной особы, но вы ж понимаете, это не навсегда! Может, через недельку-другую…