— Это не просто зверь! — сдавленным голосом проговорил Цзяо Тай. — Когда он прыгнул, я заметил белую когтистую руку. Это тигр-оборотень!
Протяжный жуткий вой разорвал тишину. Его почти человеческое звучание заставило судью содрогнуться.
— Тигр нас почуял, — прошептал Цзяо Тай. — Бежим к храму, это должно быть совсем близко!
Он вскочил на ноги и схватил судью под руку. Оба помощника со всех ног понеслись по склону, таща судью за собой. Сознание его словно оцепенело, в ушах все еще отдавался чудовищный вой. Судья споткнулся о корень, упал, его подняли и потащили дальше, он снова споткнулся, ветви раздирали одежду. Его охватил животный ужас; ему казалось, вот-вот на него прыгнет огромный хищник и в горло вонзятся когти.
Неожиданно помощники отпустили судью и поспешили вперед. Он увидел перед собой высокую кирпичную стену. Цзяо Тай уже стоял перед ней, пригнувшись. Ма Жун легко вспрыгнул ему на плечи, дотянулся до верхнего края и подтянулся. Взобравшись на стену, он оседлал ее, наклонился и подал знак судье Ди. С помощью Цзяо Тая судья ухватился за протянутую руку Ма Жуна, и тот затащил его на стену.
— Прыгайте! — отрывисто приказал Ма Жун.
Судья Ди перевалился через стену и повис на ней, а потом отпустил руки. Он упал на кучу мусора. Когда он поднялся, рядом приземлились Ма Жун и Цзяо Тай. Из леса за стеной до них опять донесся протяжный вой. Затем наступила тишина.
Они оказались в маленьком саду, прямо перед стоящим на широкой кирпичной террасе зданием.
— Ну вот, судья, это и есть ваш ритуальный зал! — угрюмо пробормотал Ма Жун.
В лунном свете его физиономия казалась осунувшейся. Цзяо Тай молча изучал прорехи на своей одежде.
Судья Ди тяжело дышал, его лицо заливал пот. Не без труда совладав с голосом, он произнес:
— Что ж, давайте поднимемся на террасу и отыщем вход.
Обогнув здание, они увидели большую квадратную площадь, выложенную мраморными плитами, а за ней главный храм. Повсюду царила могильная тишина.
Судья какое-то время созерцал мирный пейзаж, а затем повернулся и налег на тяжелую дверь. Та поддалась со скрипом, и они увидели обширное помещение, залитое тусклым лунным светом, проникающим сквозь высокие окна, затянутые вощеной бумагой. Зал был пуст, если не считать ряда темных продолговатых ящиков. В спертом воздухе ощущался слабый запах разлагающейся плоти.
Цзяо Тай выругался.
— Это же гробы!
— Поэтому я сюда и пришел, — отрывисто бросил судья Ди.
Он достал из рукава свечу и попросил Ма Жуна передать ему огниво. Когда свеча была зажжена, он пошел вдоль гробов, читая при этом надписи на прикрепленных спереди бумажных ярлыках. Он задержался у четвертого гроба и ощупал крышку.
— Слегка прихвачена гвоздями. Снимите ее.
Он нетерпеливо ждал, пока помощники открывали крышку, подсунув под нее свои кинжалы. Наконец они подняли ее и положили на пол. Из темного гробового нутра поднялся тошнотворный смрад. Ма Жун и Цзяо Тай отпрянули, проклиная все на свете.
Судья Ди поспешно закрыл рот и нос шейным платком. Он поднял свечу и устремил взор на лицо покойника. Ма Жун и Цзяо Тай заглядывали из-за его плеча, ибо их любопытство пересиливало ужас. Судья увидел, что перед ним, несомненно, лежит тот самый человек, с которым он столкнулся в коридоре: то же заносчивое выражение лица, прямые брови, тонкий нос и большое родимое пятно на левой щеке. Единственное, что отличало их, это отвратительные синюшные пятна, обезобразившие щеки, и закрытые запавшие глаза. Судье стало дурно. Сходство было идеальным, а значит, никакого обмана. В пустом доме ему повстречался призрак.
Он отступил на шаг, знаком приказал Ма Жуну и Цзяо Таю вернуть крышку на место, после чего задул свечу.
— Нам лучше бы не возвращаться тем же путем, — проговорил он. — Давайте-ка дойдем до внешней стены и перелезем ее у ворот. Мы рискуем быть замеченными, но в лесу мы рискуем больше.
Оба помощника согласились с ним.
Они стали обходить храм, держась в тени его стен, пока не увидели впереди надвратную постройку. Перебравшись через стену, они пошли по дороге, стараясь идти поближе к деревьям. Никто им не повстречался. Перебежав через дорогу, они углубились в заросли, отделявшие их от протоки.
Старшина Хун крепко спал на дне лодки. Судья Ди разбудил его и помог Ма Жуну и Цзяо Таю оттащить лодку к воде.
Ма Жун уже готов был ступить на борт, но вдруг замер, прислушиваясь. Темные воды донесли до них пронзительный голос, напевавший фальцетом: «О луна, среброликая луна…»
Гребец вел утлое суденышко к водным воротам. Певец стоял на корме, медленно размахивая руками в такт песне.