Йи Пен судорожно глотнул чаю; казалось, он не знает, как начать разговор.
— В ближайшие дни, — сказал судья Ди, — я приглашу к себе всех знатных жителей Пэнлая, и тогда, господин Йи, надеюсь, у нас появится шанс для более обстоятельной беседы. Сожалею, но сейчас я весьма занят. Буду вам очень признателен, если вы опустите формальности и сразу перейдете к делу.
Йи отвесил низкий поклон.
— Будучи судовладельцем, я, ваша честь, разумеется, слежу за всем, что случается на воде. И вот теперь я посчитал своим долгом доложить вашей чести о настойчивых слухах, будто через наш город провозят большие партии контрабандного оружия.
Судья Ди выпрямился на стуле.
— Оружия? — не веря своим ушам, повторил он. — Куда?
— Несомненно, в Корею, ваша честь, — ответил Йи Пен. — Я слышал, что корейцы озлоблены поражением, которое мы им нанесли, и собираются напасть на наши гарнизоны, размещенные на их территории.
— Есть ли у вас какие-либо соображения относительно того, что за презренные предатели вовлечены в это дело? — спросил судья Ди.
Йи Пен покачал головой.
— Увы, мне не удалось отыскать ни единого следа, ваша честь. Могу только сказать, что принадлежащие мне суда никак не замешаны в этих гнусных деяниях! Пусть это только слухи, но они, несомненно, дошли и до коменданта крепости.
Говорят, что последние дни все отходящие суда обыскивают с особым пристрастием.
— Если вы узнаете что-то еще, тут же дайте мне знать, — сказал судья. — Кстати, нет ли у вас каких-либо соображений относительно исчезновения супруги судовладельца Ку Менпина?
— Нет, ваша честь, ни малейших. Но господин Цзао наверняка пожалеет теперь, что не отдал свою дочь за моего сына!
Судья удивленно поднял брови, и Ии Пен поспешно пояснил:
— Мы с господином Цзао старинные друзья, ваша честь. Оба мы приверженцы рациональной философии и противимся буддийскому идолопоклонству. Хотя на самом деле речь об этом никогда не заходила, я всегда считал само собой разумеющимся, что дочь господина Цзао выйдет замуж за моего старшего сына. Но когда три месяца назад умерла жена Ку, господин Цзао вдруг объявил, что его дочь выйдет за того! Вообразите себе, ваша честь, девушке едва исполнилось двадцать! А Ку — отъявленный буддист; говорят, он собирается предложить…
— Довольно, — прервал его судья Ди. Дела семейные его не интересовали. — Вчера вечером двое моих помощников встретили вашего управляющего, По Кая. Похоже, он человек примечательный.
— Остается надеяться, что По Кай был хоть относительно трезв, — снисходительно улыбнулся Ии Пен. — Половину времени он пьет, а другую половину марает бумагу своими стихами.
— Зачем же вы его держите? — удивился судья.
— Потому что этот пьяница-поэт просто гений в финансовых вопросах! Это совершенно непостижимо, ваша честь. На днях я решил потратить вечер на проверку счетов. Ладно, сели мы с По Каем, и я пустился в объяснения. А он просто вырвал у меня из рук всю кипу документов, быстро просмотрел их, сделав несколько пометок, и вернул мне обратно. Потом взял кисточку и аккуратно подвел баланс — без единой ошибки! На следующий день я дал ему неделю на составление сметы на постройку боевой джонки для нашей крепости. У него все бумаги были готовы тем же вечером, ваша честь! Именно поэтому я смог представить свою смету значительно раньше моего друга и соперника Ку, так что заказ достался мне!
Йи Пен самодовольно ухмыльнулся.
— В общем, по мне, так пусть пьет и поет в свое удовольствие. За время работы у меня он двадцать раз окупил все затраты на его жалованье. Единственное, что меня в нем настораживает, это тяга к буддизму да дружба с Ким Саном, управляющим моего друга Ку. Но По Кай утверждает, будто буддизм удовлетворяет его духовные запросы, а у Ким Сана он выведывает сведения о делах Ку, что, разумеется, подчас бывает полезным.
— Скажите ему, пусть на днях явится ко мне. В библиотеке я обнаружил записную книжку с расчетами. Хотелось бы выслушать его мнение по этому поводу.
Йи Пен быстро взглянул на судью, собираясь о чем-то спросить, но тот уже встал, давая понять, что аудиенция закончена.
Выйдя во двор, судья Ди обнаружил там Ма Жуна и Цзяо Тая.
— Дыра в решетке заделана, ваша честь, — доложил Ма Жун. — На обратном пути мы расспросили прислугу в нескольких особняках, стоящих близ второго моста. Они говорят, что иногда после празднеств выносят большие корзины с мусором и сваливают их в канал. Но тут нам придется обойти все дома, чтобы выяснить, выкидывал ли кто-нибудь мусор в то время, когда там были мы с Цзяо Таем.