Танки двигались к вокзалу, рыча моторами, скрежеща гусеницами о рельсы. Небольшие снаряды начали часто рваться на путях, и казалось, что это крупный дождь бьет по лужам. Черные дымы поднимались в безветрии. В отдалении уже горело несколько подбитых машин.
После всего пережитого Николаю не было страшно. Им овладело чувство тупого безразличия к себе и своей судьбе. Только жгучая тоска оттого, что враг уже появился здесь, где выросли и работали и дед, и отец, и братья, и он сам, угнетала его. Приладив получше наушники, он достал пистолет, достал патрон и, переведя предохранитель, присел пониже за обломком стены, рядом с телом девушки.
А трубка все безмолвствовала. Солдаты, в рогатых касках, в куртках с закатанными рукавами, короткими перебежками, стреляя на ходу, приближались к месту, где было депо, зиявшее теперь огромной ямой. В ответ им слышались частые выстрелы из-за насыпи. Все больше и больше серых фигур оставалось лежать на путях. Но уцелевшие лезли и лезли. Передние уже показались среди развалин. Николай различал даже их возбужденные лица. Вот тут-то обыкновенный девичий голос и сказал в трубку:
- Зойка, слушаешь? Шестьдесят второй прошел... Как там у вас?
Этот голос, донесшийся точно с другой планеты, поразил Николая своей спокойной жизнерадостностью.
- Зоя Хлебникова погибла на посту смертью храбрых, - прошептал он в трубку. - Говорит секретарь комсомольского комитета Николай Железнов. Передай по линии - Рудаков с людьми действует по плану. У нас немцы. Взрываю коммутатор.
Но, уже запалив шнур, следя за тем, как, шипя, искрясь, бежит по нему пламя, Николай снова приник к трубке:
- Девушка! Передай по линии, что коммунисты и комсомольцы Узловой будут биться до последнего. Передай: смерть фашистским гадам! Передай: да здравствует коммунизм!
Забывшись, он кричал во все горло. Немцы уже подползли к платформе; услышав его, они открыли на голос частый огонь. Пули, как градины, защелкали среди осколков стен, рикошетя и брызжа известью. Тяжелые шаги гулко стучали уже по деревянному помосту. И тут раздался взрыв. Целый фонтан кирпича ударил вверх, и развалины станции заволокло багровым облаком пыли и дыма.
6
Николаю Железнову, с детства знавшему на Узловой каждый закоулок, удалось под носом у неприятеля выбраться из руин вокзала, перебежать на восточную платформу и оттуда - в железнодорожную слободку. Впрочем, напуганные взрывом солдаты и не пытались его преследовать.
Бой у станции продолжался.
К вечеру Николай догнал отряд Рудакова, сделавший первый привал в так называемой Малой роще.
Когда-то роща эта служила любимым местом комсомольских маевок. Потом железнодорожные организации построили тут однодневный дом отдыха. Машинисты, деповские мастера, слесари ездили сюда по субботам целыми семьями попить на холодке в лесной тишине чайку под мурлыканье весело кипевших самоваров, выдававшихся напрокат в буфете, поиграть в домино, в шашки, опрокинуть на ночь в хорошей компании чарочку-другую, потолковать о деповских делах, старину вспомнить, пока молодежь пела и танцевала.
В этот лес, лежавший за городом, на восточном берегу озера, немцам пробиться еще не удалось. Тут, среди ажурных цветастых беседок, среди киосков и столиков, стоявших под сенью пестрых полотняных грибов в молодом низкорослом курчавом соснячке, возле кружевных веранд, открытых читален, отряд и расположился на ночлег.
Теплая тишина озера, нарушаемая лишь озабоченным писком стрижей, скользивших в позеленевшем воздухе, как бы подчеркивала трагизм совершившегося. Люди почему-то располагались не на верандах, не на скамьях, а прямо на земле и лежали молча, погруженные в невеселые думы. Только Юлочка, приехавшая в лес на плечах отца, была довольна внезапной экскурсией. Она что-то весело чирикала, как шустрая синичка, перепархивая от одной группы к другой, смеялась, болтала, радуясь теплу, лесу, солнцу.
Стрелочник Кулаков, успевший уже принять на себя в отряде свою всегдашнюю роль всеобщего увеселителя, дребезжащим тенорком рассказывал окружающим забавные истории, будто бы случившиеся с ним самим, и, рассказав, награждал себя частым дробным смешком, от которого слушателям становилось еще больше не по себе.
Но скоро и он понял, что сегодня этих людей ничем не развеселишь, понял - и стих, свернувшись, как еж, под елкой.
В эту минуту общего тяжелого молчания и появился Николай Железнов.
Его обступили, засыпали вопросами.
- Заняли узел. Бои идут за фабричный район, - ответил он и молча протянул Рудакову комсомольский билет телефонистки с корочками, слипшимися от крови.
Он не добавил больше ни слова, но руки людей как-то сами собой потянулись к кепкам и фуражкам.
Так началась для Николая Железнова новая, лесная жизнь.
Партизанские будни оказались куда менее романтичными и более трудными, чем он себе представлял. За несколько длинных и быстрых переходов Рудаков увел свой отряд далеко в чащу леса, туда, где неожиданно для большинства партизан оказалась заблаговременно заложенная база с оружием, снаряжением и продовольствием. Пока вчерашние токари, слесари, паровозники, путейцы, служащие, кладовщики, еще не успевшие свыкнуться со своим новым положением, медленно и неумело рыли землянки и оборудовали их, командир занялся организацией партизанского труда. Он так и говорил: "труда", потому что еще смолоду, водя пассажирские поезда, привык к тому, что в каждом деле самое важное - организовать труд.
Отряд свой он разбил на группы, позаботившись, чтобы в каждой была партийно-комсомольская прослойка. В группу минеров, которым предстояло вести главным образом рельсовую войну, он отобрал преимущественно путейцев: кто же лучше их знает уязвимые места своего хозяйства! Начальником минеров он назначил Власа Карпова, служившего в годы гражданской войны сапером я знавшего подрывное дело. В "легкую кавалерию", предназначенную для быстрых диверсий на автомобильных и гужевых дорогах, для налетов на вражеские комендатуры и склады, были определены воспитанники Николая Железнова подвижная, выносливая молодежь. Маленькую группу связи составили из особо проверенных стариков с почтенной и по возможности безобидной внешностью. Они должны были под видом беженцев бродить по дорогам, проникать в занятые противником села, устанавливать связь с населением и соседними отрядами, с городским подпольем. Из людей постарше Рудаков создал "жилищно-хозяйственный отдел". Женщин и девушек, которых было немного, определили в "медицину".