Выбрать главу

Журналистка нахмурилась:

– Вам бы следовало сделать это раньше.

Только теперь ей стала понятна неловкость Кульчицкой: опустив ресницы, та промолвила:

– Я боялась… А вдруг она там мертвая?

Молниеносно открыв дверь, девушка бросилась вверх по лестнице, увлекая за собой соседку. Перед квартирой Вальцпруф Катя остановилась и замерла. Сладковатый запах, пробивавшийся из всех щелей, стал уже довольно ощутимым.

Старушка закашлялась.

– Сейчас я потеряю сознание. – Кульчицкая навалилась на журналистку всей тяжестью тела.

Катя, старавшаяся сохранить равновесие, достала платок и, поморщившись, закрыла нос.

– Прежде надо позвонить участковому, – сказала она Эмме Павловне. – Боюсь, вашей подруге уже ничего не поможет.

Женщина взяла себя в руки и, побледнев, кинулась в свою квартиру. Журналистка, подавив приступ тошноты, медленно спускалась по ступенькам. У распахнутой двери ее поджидал Костик.

– Ну, ты меня и напугала! – облегченно вздохнул он, увидев жену целой и невредимой. – Сколько можно тебя учить…

– Умерла Нонна Михайловна, – расстроенно сообщила ему Зорина, забыв про недолепленные пельмени.

Оперативник наморщил лоб:

– Бодрая старушка? В это трудно поверить. Что с ней? Инфаркт? Инсульт?

– Еще не знаем.

Катя вкратце рассказала о разговоре с Кульчицкой.

Скворцов снова изумился:

– Сколько раз, глядя, как старушенция прыгает через кочки, я думал: «Вот уж на ком пахать можно!»

После этой реплики супруга выразительно посмотрела на него:

– Я тоже так считала… Вот почему и хочу присутствовать при вскрытии квартиры.

– Тебе это надо? – Помыв руки, муж прошествовал на кухню и при виде аккуратно вылепленных пельмешек шумно сглотнул слюну. – А впрочем, иди, дорогая. За ужин спасибо, но сдается мне, что ты налепила на одну порцию. Лучше мне поднатужиться и сварить их, чем остаться наполовину голодным.

Катя рассмеялась:

– Ты не очень-то раскатывай губу. Я не собираюсь задерживаться. Лучше слепи еще с десяток.

– Эксплуататорша!

Скворцов покорно сел за стол:

– Так и быть. Но если что – зови меня.

– Обязательно!

Участковый, старший лейтенант Кирилл Иванович Андроников, вечно чем-то недовольный и озабоченный семейными проблемами, сразу прибежал на место происшествия, захватив понятых из первой квартиры. Увидев Зорину, он смутился:

– Если бы я знал… Лучшей понятой мне не сыскать.

Девушка махнула рукой:

– Я никуда не денусь.

Соблюдая необходимые формальности, полицейский открыл квартиру и, зажав нос, прошел в большую комнату.

Нонна Михайловна лежала у тумбочки, неестественно подогнув под себя руку.

Указав на глубокую рану у виска и на острый угол с облупленной полировкой, Кирилл Иванович вздохнул:

– У нее закружилась голова. Она упала и ударилась.

Катя, морщась от неприятного запаха и во второй раз за сегодняшний вечер преодолевая чувство брезгливости, приблизилась к соседу.

– Думаете, сердечный приступ?

Андроников кивнул:

– Не иначе как… Хотя никогда бы не подумал… Такая бой-баба была!

– Тогда вы должны ходатайствовать о вскрытии…

Кирилл Иванович прищурился:

– Никогда не понимал женской логики. И с какой, скажите, стати ее вскрывать? Разве мотивируя тем, что покойная до последнего прыгала, как горная коза? Мало, что ли, случаев в жизни, когда подобные ей скопычиваются на лету?

Зорина дотронулась до его локтя.

– Ее глаза… Выражение лица… Обратите внимание… В глазах застыл испуг. Что, по-вашему, могло ее так напугать?

Широкие плечи участкового чуть дрогнули:

– Какое мне, простите, до этого дело?

– Давайте ничего не будем трогать до приезда оперативной группы, о которой позаботится мой супруг.

Андроников удивленно и недовольно посмотрел на журналистку:

– Вечно вы лезете в чужую работу… Какое вам дело до скоропостижно скончавшейся пожилой женщины? Ей, между прочим, было больше семидесяти. Свое отжила.

Зорина, стараясь подавить раздражение, вызванное равнодушием работника правоохранительных органов, ответила:

– Это не значит, что мы не должны установить причину. А ваше отношение к случившемуся для меня дико и непонятно.

Кирилл Иванович отошел к окну, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе:

– Делайте что хотите.

– Разумеется, я так и поступлю.