Хотя впечатление он определенно произвел — девочки (большинство!) пищали от восторга. Толи у меня извращенный вкус, толи девочки по определению любят плохих дяденек — не знаю. Меня он на подвиги явно не вдохновлял. Я подумывала почитать о нем в группе. Информация — вот что ценно, поверьте дочке следователя.
Внизу мы встретили подругу Полины со стома. Она что-то рассказывала ей. Полинка еще случайно про анатома заикнулась. Подруга чуть не подавилась. Она замолчала, из нее что-то рвалось наружу. Потом не выдержала и захохотала на весь коридор.
— Что?
— Мда, повезло вам. — Она покачала головой. — У нас никто колки с первого раза не сдавал. Мы приходили, заваливались и уходили учить на второй раз. Я же говорила! Правда, сначала выслушивали, какие мы глупые, и что нам нужно было в пищевой техникум идти. Ничего, побегаете, повоете. — Улыбнулась она. — У вас когда аната?
— В субботу.
— Удачи! — Она с реальным сочувствием погладила Полину по плечу.
Мы немного постояли в молчании, каждый про себя продумывал дальнейшую стратегию действий. Лично я собиралась сесть учить. Давно пора этим заняться. Может, я хоть теперь буду знать анатомию…
— По крайней мере, он не называет нас дебилятами!
— Откуда ты знаешь? И не трогай биохимика! Оставь его нам!
— Если я его оставлю, вы его на сувениры порвете… впрочем, забирайте, скучать не буду.
Белла как-то особо радостно и сладко улыбнулась.
— А он у нас практику будет вести!
— Что?! Отлично! Золотухина мало, теперь еще вот это! Ну что я сделала?! — Крикнула я своему отражению и прикусила губу.
Супер начался семестр!
Глава 3. Суббота
А какой потрясающей была суббота! Поначалу, увидев расписание, я подумала, что это неудачная шутка. Нет, оказалось не шутка. Хотелось взять кишку, которую мы будем проходить в этом семестре и перекинуть ее через люстру, а потом повиснуть на ней. Интересно, выдержит?..
Составителей расписания просили не делать несколько вещей: 1. Не ставить физкультуру посреди учебного дня и тем более перед лекцией (просила кафедра химии) и 2. не ставить в один день биохимию и физику. Как вы думаете, насколько слово «не надо» похоже на слово «пожалуйста»? Именно так наше бюро расписаний и поступило. Фра была помещена именно перед химией второй парой, а с Бэхи (биохимии) начиналось пятничное утро, сопровождающееся физикой. Это поначалу мы не оценили уровень опасности. Когда я первый раз вернулась домой и посмотрела, что выучить нужно около полусотни страниц по одному предмету и примерно столько же (плюс минус двадцатка) по второму, челюсть разорвала сустав и стукнула по ковру. Как мило…
Моя одногруппница спрашивала, что задали по бэхе, я ответила, что семьдесят страниц. Ответ пришел примерно такой, каждая строчка — новое сообщение:
«Нет…
Ты врешь…
Блин…
Засада…
Печалька»
Но это еще не конец! Самым загруженным днем оказалась суббота! Вот уж, какой день вообще не хотелось. Начинался он с восьми утра на камчатке — здравствуй морфологический корпус! Вставать приходилось полшестого утра. Гистология, анатомия и, я требую барабанную дробь, свободная пара для полуторачасовой поездки в переполненной маршрутке до главного корпуса на историю медицины. Спасибо хоть, что не на биохимию! Так бы был обязательный повод напиться: схлопотал два — пьешь с горя, прожил день тихо — с радости. Зато мы ехали в пустой маршрутке. Видимо, психов, желающих покататься в половину седьмого утра в субботу мало. Я успела немного подремать. Сон в подобной ситуации весьма забавен. Потихоньку голова падает на грудь, меня даже громкая музыка в наушниках не спасает, сознание отключается. А потом что-то внутри выталкивает тебя наружу, применяя нечто более действенное, чем сила Архимеда. Сердце ударяется в горло, и вот ты уже как дурак крутишь головой, часто моргая и пытаясь понять, не проехал ли ты свою остановку. Убедившись, что за затянутыми льдом окнами еще мелькают сельские домики и пустоши, засыпаешь поновой. И так несколько раз, пока не мелькнет ДК, а затем и остановка академии. К корпусам еще идти через заброшки. На улице темно. Райончик криминальный. Обожаю.
Гистология мне в целом понравилась. Нашим преподом стала очень милая женщина со светлыми волосами до подбородка и ясным взглядом. Она могла без подготовки точно ответить на любой вопрос, несмотря на возраст (не больше тридцати пяти) предмет знала хорошо и умела доносить его до студентов. Она слегка улыбалась нам, но понять до конца, усмехается преподша ответам в плохом или хорошем смысле, было сложно. Впрочем, меня это не особо трогало. Она была мне симпатична. И мы опять рисовали. Биология, гиста, нам обещали еще и пат анатомию. Надо было художку заканчивать. Хотя базовые навыки рисования я имела. Особенно на гистологии меня увлекала идея механического экзамена. Может, стоит напрячься? Интересно, что победит, моя лень или нежелание сдавать экзамен?
Далее шла анатомия. Мы с удовольствием угорали, совершенно забыв о приличиях, и почти проспали приход препода. Когда он зашел, я чуть не свалилась со стула от неожиданности и поспешила натянуть на непослушную челку шапку. Те, кто оказались менее проворными, сразу схлопотали замечание.
— Почему не по форме? — Голос у него был несколько гнусавым, весьма своеобразным и запоминающимся. — Садитесь.
Так уж получилось, что я вновь сидела ближе всех к преподу. Люблю быть в курсе событий. Пока Золотухин просматривал журнал, я присматривалась к нему. Неужели, это тот самый дедок с фотографии? Этот выглядел моложе и, наверное, строже. Столько же морщин, но нет очков, сосредоточенный взгляд. Что-то бежевое в ухе, я прикусила губу — слуховой аппарат. Белый халат, шапочка стояком (по-другому не сказать!), темные с проседью волосы выглядывают на висках и затылке. Он отметил отсутствующих и стал читать технику безопасности. Таков порядок.
— Если будем препарировать, и вы решите упасть в обморок, отдайте сначала скальпель соседу.
Группа потихоньку начинала шуршать, переговариваться и улыбаться.
— Шапочки носить всем. Формалин токсичен. Лучше всего его впитывает шерсть. Особенно та, что у вас на голове. — Уголок тонких губ изогнулся в улыбке. — Так, теперь вы оставите мне свои автографы.
Мы подходили и расписывались. Потом Золотухин попросил дежурных выловить в большой кастрюле сагиттальный распил головы (вертикально по носу). Это было нечто нереальное… он не спрашивал нас, а просто еще раз объяснил нам тему, все показывая на препарате.
— Это красная кайма губ, девочки ее еще краской красят. Что не знаете какой? Помада называется!
Он потрясающе рассказывал, все четко, точно, без воды, но с забавными шуточками. Заметив рисунки на руках Семы, он и это не смог оставить без внимания:
— Блатной что ли?
Сема с улыбкой пожал плечами.
— Любите, когда на вас рисуют? — Он заглянул в журнал и, к моему удивлению, правильно назвал имя, — Семен Сергеевич. Что ж, тогда готовьте свою переднюю стенку живота, будем рисовать пищеварительную систему. Масляные краски взять? Нет, они вонять будут… ладно, фломастеры возьмем!
Он продолжил объяснять, чуть улыбаясь. Я уже открыла рот в немом восторге, улыбаясь всей измученной душой. Он обожал после пары емких анатомических фраз произносить «Ясно?» или «Понятно?». Получив наши кивки, продолжал дальше.
Я просидела до перерыва с глупой улыбочкой. Когда Золотухин покинул комнату и скрылся в своем кабинете, мы с девчонками вышли в коридор. Первой нарушила тишину я, выдав слово, почему-то первое пришедшее мне на ум еще на паре:
— Очаровашка!
— Точно! — Очередная порция глупых улыбочек.
Понравился он, похоже, не только нам, половина группы с блестящими от восторга глазами говорили «Лапочка», «Пуся» и тому подобные милые пустячки. Белле все равно больше нравился биохимик. По крайней мере, шутки Золотухина были добрыми и необидными.
— Он еще нас не спрашивал.