Я только бессмысленно раскрываю рот, как рыбка, пытаясь хотя бы горлом захватить побольше воздуха.
Глаза дракона наливаются немыслимой золотой силой, а затем он резко прижимается ко мне своими жесткими губами.
И-и-и… Все.
Вот просто ВСЕ.
Больше никаких мыслей, никаких сил, никакого воздуха.
Только он.
Его вкус, его одуряющий запах, его напор. Его сила.
Я сдаюсь сразу. Моментально. Тянусь к его плечам, обхватываю, он рычит, продолжая терзать мои губы, усиливать давление, а затем резко подхватывает и сажает себе на бедра. Я тут же, уже привычно, обнимаю его ногами.
Чувствую, как дракон мощно упирается прямо в мою промежность своим тяжелым орудием, и это так правильно, так привычно уже! Так нужно…
Вообще, все, что он делает, правильно. Все, что происходит – естественно.
Для меня. Сейчас.
И для него.
И меня не волнует совершенно, где мы находимся, кто нас может увидеть. И что будет дальше, тоже не волнует.
Как и то, что вообще виной происходящему безумию – моя глупость и слабость перед его напором, знаменитая драконья слюна, от которой любая одуреет, или все в комплексе.
Важно то, что мне хорошо. Так хорошо, как никогда раньше не было. Пожалуй, кроме тех трех дней у него в пещере.
– Золото, мое золото… – он рычит, кусает мою шею, обновляя свои следы, – сла-а-адкая…
И я радостно и с готовностью вторю ему своим стоном.
– Прошу прощения, господин Ассандр…
Голос привратника заставляет нас замереть.
Дракон с рычанием отрывается от моей шеи, оскаливается на полупрозрачную фигуру, невозмутимо парящую в паре метров от нас:
– Что?
– Вас требует к себе ректор Гронних.
– Буду через пять минут.
Привратник сухо кивает и исчезает. И вот интересно, почудился ли его укоризненный взгляд, направленный на меня? Скорее всего, нет.
Я, все еще находясь в дурманном состоянии, уже понемногу начинаю осознавать произошедшее. И основная, самая ужасная мысль – теперь про мою порушенную добродетель узнают в Академии. И где я после этого окажусь? Хорошо, если дадут возможность тихо жить под присмотром родственников (вот папаша-то обрадуется). А, скорее всего, как опасную особь, не умеющую контролировать свои порывы (и, как выясняется, не только магические, спасибо тебе, дурная наследственность бабки Катаржины), меня просто упекут в маленькую комнату где-нибудь в доме призрения, и будут извлекать только в минуты необходимости. Может, и учить даже будут…
В любом случае, здесь я не останусь. Потому что это позор какой, ужасный позор! Связь студентки с… А кто здесь мой дракон, кстати? Какую должность имеет?
И почему это должно меня занимать?
– Никуда не уходи, золото, – дракон внимательно изучает мое выражение лица, вдыхает мой запах и с видимой неохотой отпускает на землю.
Я прислоняюсь к зеленой стене, не в силах сдержать дрожь в ногах.
Понимаю, что все еще основательно не в себе.
И приказ дракона не помогает.
– У меня занятие…
– Какое еще занятие? – раздраженно рычит он, – ты искала меня, нашла. Радуйся. И жди здесь. Я вернусь. И заберу тебя.
– Ку-куда?
– К себе в дом, естественно. Ты же моя.
Он говорит это так равнодушно и спокойно, что мне становится страшно. Иррационально страшно.
Настолько, что даже дурман драконий сходит на нет.
То есть… Как это? Как это я – его?
Да с чего это вдруг?
– Почему это?
Голос свой я не узнаю, настолько он хриплый и испуганный.
– Глупый вопрос, – он осматривает меня опять своим тяжелым взглядом, потом неожиданно нежно проводит по нижней припухшей губе, – жди здесь, золото.
Разворачивается и идет прочь так быстро, что мелкий гравий разлетается из-под тяжеленных сапог.
А я бессильно оседаю прямо возле изгороди. Воздуха теперь хватает, он же ушел. Но дышать нет возможности.
Слишком сильно сердце стучит.
– Милостивая госпожа, – передо мной материализуется привратник, и я не могу понять, это основной, или тот, из общежития, – через десять минут заканчиваются занятия у вашей группы. И вам стоит поторопиться, если хотите успеть на следующее занятие. Я известил о вашем появлении куратора. Он вас ждет.
Наверно, все же из общежития. Тот-то, из основного корпуса, ко мне на «Ты» обращался…
Я со скрипом встаю, ахнув, обнаруживаю полностью расстегнутый корсаж платья (и когда успел, ящерица проклятая?) привожу себя в порядок, перебираю и укладываю по-новой разворошенную грубыми лапами прическу.
Дурман от слюны дракона, когда он в человеческом обличье, очевидно, слабее, потому что я уже не так сильно хочу его.