– Как не знать, матросы-папиросы! Управляющим был у пушного заводчика нашего, Кравцова. Сволочь та еще! И люди у него – сущие собаки!
– Вот-вот. Не исключено, что этот Чалый со своими людьми встал на его сторону. Тогда ваши силы неравны заведомо… Все ли вам понятно, товарищ Круглов? – Их глаза встретились. – В вас я уверен. Не теряйте ни минуты – все необходимое уже готово. Сегодня сбор, завтра с утра – в дорогу. Спецвагоном доедете до станции К., оттуда по узкоколейке до лесопильни. В общем, сами знаете… И еще…
Брюс снял очки, подышал на линзы и неторопливо протер платком.
– Говорить излишне, но тем ни менее… Знаю, на родине вы давно не были. Поэтому просьба: по прибытии в поселок на земляков слишком не отвлекайтесь. Дункель ждать не будет. Прежде всего – дело! Расспросите жителей, свидетелей, оцените обстановку и действуйте! Наверняка кто-то стал проводником, наверняка охотники знают, куда Дункель мог уйти, и так далее.
Брюс встал. За ним поднялся Круглов.
– Все остальное вам доведет Павел Калюжный. С ним вы познакомились в приемной. Кстати, в отряде он будет вашим заместителем. Парень надежный: хоть из студентов, но революционер, можно сказать, со стажем… Кстати, благодаря его усилиям мы и получили бумаги Эскина. Ну, будьте здоровы!
Круглов с чувством пожал протянутую руку:
– Спасибо за доверие, товарищ Брюс!
– Ну и силище! – усмехнулся чекист, освобождая ладонь. – С такими руками и на медведя не страшно!
– Ходили, товарищ Брюс! – Лицо Круглова вдруг стало серьезным. – Только сейчас эти руки будут душить врага…
– Ну-ну, – улыбнулся Брюс.
Глава 2
Моторка, мчавшаяся вверх по течению неширокой таежной речки, внезапно сбросила ход, проскользила по набегавшей воде еще метров двадцать, развернулась в сторону правого берега и, плавно, тихо урча мотором, прошла к узкому пятачку пологого схода к реке; вдоль днища, от носа до середины решетчатого настила, мягко прошуршал песок – набежав на берег, лодка замерла. Трошка, то есть Трофим Звонарев – коренастый, в фуфайке, лет двадцати светловолосый парень с ямочками на щеках, – заглушил мотор и, шмыгнув носом, весело кивнул сидящему впереди, рядом с девушкой, пассажиру:
– Приехали, Пашка! Это Гнилуха и есть. Лови – не хочу! Рыбы – навалом!
Павел – высокий худощавый юноша, на вид лет на пять постарше своего приятеля, в стеганой пятнистой куртке и той же расцветки бейсболке, – осторожно, стараясь не раскачивать лодку, поднялся со своего места и обернулся в сторону леса; оказавшись глазами чуть выше уровня нависавшего берега, он восторженно было оглядел широкую, вытянувшуюся вдоль опушки поляну, покрытую рослой, уже желтеющей травой, но тут же отчего-то помрачнел, перевел взгляд на усмехающегося кормчего: молодое красивое лицо Павла, которому темная двухдневная щетина лишь придавала изящный мужественный вид, теперь выражало недоумение – ничего особенного в этой мирной, спокойной картине таежной природы не было…
Два дня подряд Трофим возбуждал его воображение рассказами о загадочном месте у таежной речки – пустынном, диком, богатом зверьем и с хорошей рыбалкой, но слывшем средь охотников дурным и темным из-за происходивших на ней странных, а порой и трагических случаев. Павла же всегда тянуло к загадочному и необычному… Особенно к тайге, к таежным приключениям. И виной тому, вероятно, рассказы дожившей до девяностолетия прабабки, в молодости вдоволь побродившей по таежным дебрям; и, видимо, оттого, едва женившись на Даше Звонаревой – старшей сестре сидящего позади лихого кормчего, – он страстно желал приехать к ее родным, в таежную Глуховку… А тут шурин со своим таинственным притоком… Но ничего необычного здесь не было…
Он еще раз оглядел поляну, всмотрелся в темнеющий вокруг лес, зеленый мыс справа, из-за которого шумно выбегала таежная речка, и вновь с сомнением посмотрел на парня:
– Неужели та самая Гнилуха?
– Она и есть.
– И рыбы много?
– Уйма! – провел тот ладонью по шее. – Хариуса – тьма! Сам увидишь. Через полчаса – ведро, не меньше…
– Значит, здесь и ловят?
– Не-е, – протянул парень. – Говорю же, наши мужики эти места не любят… Ну что… выгружаемся?
Даша в толстой спортивной куртке, как и брат белокурая, круглолицая, с милыми ямочками на щеках, подняла на мужа ясные голубые глаза; ее носик сморщился:
– Выгружаемся? Ты первый…
Павел, качнув лодку, спрыгнул на песок:
– Давай руку…
Он помог жене сойти, она огляделась: