Павел, мелко дрожа, уныло посмотрел на деда.
– Ну что? Пойдем, что ли? Девчата небось со страха умерли…
Охотник хотел было уже повернуться, как неожиданно его взгляд привлек Савелий. Тот вдруг сделал неопределенный жест головой, словно пытаясь сказать что-то… И вдруг, протянув указательный палец в то место, где только что кружила густая воронка, хрипло, будто выбив из глотки затычку, выпалил:
– А кто же… там?.. Я сам видел…
– Что видел? – недовольно буркнул Прохор.
– Рука ведь была… утонула… – голос Павла сорвался.
Старик перевел взгляд и недоверчиво оглядел его с ног до головы; помолчав, что-то соображая, медленно кивнул:
– Все живы-здоровы – и, слава богу! Пошли…
Когда раздался крик, Даша не поняла даже, чей он был. Она остановилась, слышно было, что, пройдя еще несколько шагов, остановилась за спиной и Настя. Мимо, чуть не сбив Дарью, торопливо прохлюпал Прохор и уже из тумана донесся его голос:
– Здесь стойте; с места не сходить!
Потом послышалась возня, негромкие взволнованные голоса… Из отдельных фраз стало понятно, что кто-то тонул… Дашу охватил ужас – неужели Павел? Не помня себя, прокричала:
– Настя, что там?
– Не знаю! – послышалось взволнованно. – Кажись, в трясину угодил кто-то… – Голос помолчал. – Уж не Трошка ли?
Даша с раздражением подумала, при чем здесь Трошка? Стала вслушиваться в звуки, стараясь понять, что происходило там, позади, в толще этого проклятого тумана…
Но голоса стали звучать спокойнее, тише. Послышалось чавканье приближающихся шагов – ближе, ближе… Вскоре услышала:
– Деда, Трофим, что ли?
– Ничего с твоим Трофимом не сделается! – послышался ворчливый голос Прохора. – Этому волу – что плетка колу!
Когда дед проходил мимо, Даша невольно остановила его движением руки. Тот посмотрел в ее вопрошающие глаза и мягко, с пониманием успокоил:
– Хорошо все, споткнулся малость…
Старик прошел вперед, остановился и, видимо, повернувшись, зычно прокричал в туман:
– Готовы?
Из тумана послышалось:
– Готовы! Можно трогать!
После взволновавшего всех происшествия, путники вновь зашлепали по болоту. Шли в том же порядке, что и прежде: старик менять их местами не стал, посчитав, что Павел вполне пришел в себя. Даша то и дело оглядывалась, пытаясь разглядеть мужа, но увидеть что-нибудь по-прежнему было невозможно – туман скрывал даже позади идущую Настю… Она несколько раз порывалась позвать Павла, но всякий раз не решалась: кричать через две головы, спрашивать, что случилось, казалось неудобным, да и не вполне уместным…
Павел между тем, видимо, от необходимости постоянно сосредотачиваться на шаге, стал приходить в себя… Теперь ему было стыдно и неловко от всего, что произошло с ним – от этого дурацкого самообмана, от растерянности, с которой он бросился спасать мнимого утопленника, от той слабости, которую неожиданно проявил, когда понял, что Семен утонул и когда увидал его вдруг рядом… Но почему же «дурацкого»? – думал Павел. И почему «самообмана»? Разве он не видел руку? Он даже ощущал ее, тыкая шестом!
От всплывших перед глазами пальцев, медленно исчезающих в болотной жиже, он непроизвольно передернулся… «Хорошо, что не видела Даша! – с ужасом подумал он. – Она и без того напугалась наверняка до смерти… Как она там? Чертово болото!»
В полузабытье он прошлепал еще неизвестно сколько времени… Ему показалось – вечность…
Туман между тем стал рассеиваться. Впереди, почему-то метрах в десяти, показалась спина Семена, за ним – фигурка Насти; замелькали наконец Даша и Прохор… Через некоторое время из дымки, словно из ниоткуда, выплыла и темная полоска леса…
С последними усилиями, едва передвигая ноги, они добрели наконец до сухого места и у самой кромки деревьев, под покосившимся молодым кедром, повалились наземь.
Пролежали неизвестно сколько, прежде чем к ним стали возвращаться силы. Павел уныло посмотрел на часы: на болото ушло больше трех часов… Он приподнялся на локти. Болото – мрачное, враждебное, таящее гибель всему живому, каким оно казалось совсем недавно, – отсюда выглядело мирным, тихим и даже величественным в своем бесконечном покое… Напротив, вдалеке, на фоне темного леса, белели две черточки – Волчьи камни. Павел покосился на уже сидевшую рядом Дашу.
– Ты как? – тихо спросила она, едва их глаза встретились. – Что там произошло?
– Так, ничего… – поморщился Павел, отводя взгляд.
Савелий поднял голову и, поискав взглядом Прохора, пробормотал: