– Трошка! – позвал Прохор. Луч, исходящий из центра зала качнулся и, пробежав по стене, ударил в глаза.
– Здесь я!
– Свет убери, слепишь ведь! – недовольно прикрикнул дед, прикрываясь рукой. Луч упал под ноги.
В ту же минуту три луча выхватили из мрака самого Трошку: вокруг него по всему залу, словно надолбы, торчали, отбрасывая длинные тени, огромные, по пояс высотой камни; у одного из них, почти в центре зала, стоял Трофим. Сердце Павла заколотилось…
– Что нашел? – выкрикнул он. Лучи, дрогнув, пробежали по залу и вновь ослепили вошедших; послышался голос Савелия:
– Ящик он нашел…
– Где? – почти одновременно вскрикнули Павел и Даша.
– Здесь, рядом, – ответил Трофим.
Теперь лучи сошлись на камне, у которого стоял Трофим. На плоской поверхности валуна, напоминавшего надгробный постамент, возвышался зеленого цвета деревянный предмет, похожий на ящик из-под боеприпасов. Но Павла поразил не он, а то, что лежало на нем – армейская фуражка.
– Что это? – прошептал Павел.
– Фуражка, чтоб ее! – почему-то раздраженно выкрикнул Трофим и, смахнув головной убор с ящика, подал козырьком вверх. – На, погляди, что на ней! Как новенькая…
Павел осторожно, будто что-то хрупкое, принял фуражку в руки и навел фонарь на подкладку:
– «Ротмистр Орданский П. П.», – медленно прочел он вслух размашистую надпись, писанную жирными, будто химическим карандашом выведенными буквами.
Павел поднял глаза и, оглядевшись, провел светом по лицам товарищей:
– Кто это… ротмистр Орданский?
– Кто ж его знает! – воскликнул Трофим.
Павел перевел взгляд на ящик:
– Остальные… где же?
– Ящики, что ли? Так нет других – только этот.
– Мы все обыскали, – уныло добавила Настя из темноты. – Здесь нет ничего…
– А в этом что же? – Прохор лучом показал на ящик.
Лицо Трофима под фонарем скривилось:
– Откроем – узнаем… Здесь на замках пломбы.
Павел придвинулся к ящику и, осветив поочередно два висящих у краев крышки замка, ощупал на каждом из них свинцовые пломбы. На обеих были мелкие, но четко выбитые оттиски двуглавых орлов.
– Однако слабые для золота, замки-то, – покачал головой Прохор. – Откроем, что ли? Или на свет вынесем?
Ответить никто не успел: Трофим, оттолкнув Павла, выхватил нож и двумя взмахами срезал пломбы.
– На память! – кинул он приплюснутые кругляшки Павлу; быстро вложил нож в ножны, стащил со спины ружье и, ничего не говоря, снес замки прикладом.
Все замерли. Трофим и сам, словно опешив от совершенного святотатства, изумленно уставился на разбитый ящик.
– Что уж теперь – открывай… – помолчав, сказал Прохор.
Трофим осторожно протянул руку, коснулся крышки; помедлив, протянул вторую… Путники, сдвинув лучи на руку, с удивлением заметили, что пальцы Трофима дрожат… Но вот пальцы напряглись, ссохшаяся крышка надрывно скрипнула, стала медленно подниматься и, откинувшись, ударилась верхом о камень…
В пещере стало тихо: ящик до краев был наполнен камнями – крупными, размером с доброе пушечное ядро…
Позже никто не мог вспомнить, сколько времени они простояли в оцепенении. Все ожидали всего – золота, ассигнаций, ценных бумаг, просто ничего, но камни!.. Это было выше человеческого понимания! Для чего понадобилось тащить через тайгу и болото набитый камнями ящик, да еще прятать его так, что и через тысячу лет невозможно было бы отыскать? Шутка, которая стоила жизни тем, кто тащил эти камни? И как насмешка – фуражка сверху неизвестно какого ротмистра… Или в этом был какой-то таинственный смысл?
Неожиданно Семен, посторонив рукой окаменевшего Трофима, достал из ящика камень и внимательно осмотрел его под фонарем. Затем отбросил в сторону, достал второй, третий… Потом ухватился за деревянные ручки с боков, подтащил ящик к себе и, напрягшись, опрокинул его – камни с грохотом вывалились под ноги. Путники невольно отпрянули назад – ящик был пуст. Семен с силой отшвырнул его на постамент.
– Ни черта! – с досадой выдавил он из себя.
Павел присел у образовавшегося холмика.
– Камни-то похожи на те, что были у Волчьих скал… – помолчав, сказал он.