— Что такого? Ты же сам сказал — он злодей.
— Ну да. И я рад, что ты меня внимательно выслушал и понял. Однако народ много лучше нас пытался убить драконов. С каким успехом, видишь сам. Мне, конечно, не хочется быть пожранным заживо. А еще меньше хочется, чтобы твоя мамочка содрала с меня шкуру, когда я сообщу новость о пожирании драконом тебя.
И это показалось Биллу разумным. Но ведь получается тупик! Злодея ведь надо побеждать. Во всех историях, какие рассказывали папа с мамой, во всех волшебных сказках и учениях церкви злодеев посрамляли и в конце концов убивали.
— И что нам делать?
Вдруг в улыбке Фиркина появились настоящие веселье и радость. Биллу снова сделалось тепло, покойно и сыто, и солнце опять засияло над головой, а спина ощутила крепкий яблоневый ствол.
— Уиллет Фэллоуз, потому ты и нравишься мне, — объявил Фиркин.
Затем он вынул флягу, которую всегда носил с собой, и быстренько отпил.
— Ты всегда мыслишь правильно. Само собой, нам не убить старину Мантракса в его крепости. Но нам вполне по силам другое.
— Что же? — прошептал Билл, весь превратившись в слух.
Фиркин ухмыльнулся на полмира.
— Молодой Билл Фэллоуз, я хочу обокрасть Мантракса.
Затем Фиркин нагнулся к парню и прошептал заговорщицки:
— И я точно знаю, как это сделать.
6. Худшие планы ящеров и людей
Поток воспоминаний бушевал всего-то мгновение. После слов Балура память Билла вдруг принесла вкус свежего яблока. А затем сразу — вкус пепла, горечь тысячи нарушенных обещаний. Яд всего случившегося потом.
Билл поглядел на Фиркина, сгорбленного, бездумно уставившегося в пламя, — и нутро скрутило от ненависти и злобы. Билл настолько разъярился впервые в жизни.
— Ага, по-вашему, так просто? — ядовито и без должного уважения к размерам ящера выговорил Билл. — Давайте пойдем и возьмем у Мантракса золото. У дракона. А еще, погодите-ка, хм… у целой крепости, полной стражи. Наверное же, в Кондорре никто раньше не смотрел на свою паскудную жизнь и не спрашивал себя: а что, если забрать все золото у драконов? Лучше же будет, разве нет? И никто не провел ни единого вечера в таверне, обсуждая кражу и прочее. У всех нас, наверное, были дела поважнее… Хотя это я зря. У нас всех и в самом деле было дело важнее. Оно называется «спасение своей шкуры от дракона». Так вот забавно развлекается здешний народ.
Балур осклабился, показав клыки. Биллово сердце провалилось ниже пяток.
— А, мы имеем суть обидчивого мелкого засранца? — осведомился ящер.
Билл сглотнул, выдохнул и посмотрел на Летти в робкой надежде на помощь.
— Э-э, сегодня был тяжелый день, — промямлил он.
— Ну, если мы уж потеряли гребаный кошель, — сказала Летти, — и ни у кого здесь не хватит монеты, чтобы нанять нас, тогда надо либо крутиться тут, либо валить дальше.
Балур удивленно выгнул… э-э, что именно он выгнул, Билл толком не понял. Похоже, костный гребень, заменявший ему бровь.
— Значит, суть никакого хлебопечения? — спросил он ехидно и, по мнению Билла, бессмысленно.
— Лучше заткнись и дай мне пойло, — посоветовала Летти.
Балур кинул фляжку. Летти подхватила, сделала глоток, причмокнула. Билл подумал, что Летти очень грациозная. По-своему, конечно. Само собой, не как придворные дамы, про которых рассказывал жестянщик в таверне старого Корнуолла. Грация из рассказов была, хм, не такой брутальной. Но все-таки грация.
— Вы ж не откажете человеку в малой толике нектара, пожалуйста, а? — произнес Фиркин, жадно уставившись на фляжку. — Неужто откажете только потому, что он обозвал ваших матерей шлюхами?
Он улыбнулся, показав одинокие остатки зубов.
— А когда ты успел? — сказал Билл.
— Разве человек не может бормотать под нос? — заорал Фиркин.
Затем он протянул руки к Летти.
— Умоляю! Оно мне нужно, чтобы жить!
Летти мольбы не тронули. Она поглядела на Билла и спросила:
— Тихий или буйный?
Билл поморщился. Так хотелось хоть иногда сказать Летти что-нибудь хорошее. Но увы.
— Практически такой же все время, — ответил он.
Летти вздохнула и передала фляжку.
— Эй! — возмутился Балур.
— Да тут всем хватит, — отмахнулась Летти.
Фиркин задрал голову. Послышалось тихое бульканье — Фиркин жадно глотал. Когда от ящерова рыка задрожала пещера, Билл положил ладонь на руку старика.
— Может, хватит?
— Нет! — взвыл Фиркин.
Пойло брызнуло в лицо Биллу. Капли упали в костер, немедленно полыхнувший.
— Огонь! — выл Фиркин. — Ой, в моем брюхе! В яйцах! Он нужен мне в яйцах! Мне нужен огонь! Я — пламя! Я горю! В яйцах!