Чуда наклонилась, приподняла нижние ветки боярышника, проверила слой опавшей листвы под ним. Как относиться к подобному недоверию? Может, все-таки сбежать?
— Уют-трава привередливая и не станет расти повсюду, — пояснила Чуда. — Она любит тень, но не в избытке, сырость, но умеренную, глинистую, но не слишком глинистую почву.
Перечисление фактов успокаивало. Унимало ворох вопросов, так и просившихся на язык.
Она нашла искомое и забросила сноп уют-травы в тавматургическую повозку, катившуюся по лесу следом за хозяйкой. Травы много — но вряд ли хватит усыпить дракона описанных размеров.
— Не знаю, зачем нам суть вообще иметь эту траву, — проворчал Балур.
— Полагаю, — со всей возможной осторожностью выговорила Чуда, — мы пришли к выводу, что будет лучше для нашего плана, если не придется отбиваться от разъяренного дракона.
— Клыки, когти и кровь, — заявил Балур, фыркнув. — Так оно должное идти по-настоящему. Измерение силой и яростью. Суть высвобождение внутреннего животного. Жизнь на границе себя и цивилизации. Бывать честным с собой о том, кто ты есть.
Чуда не ответила. Ей подобное направление мыслей казалось очень опасным. Чуда молча подошла к очередному кусту боярышника.
— План суть звучащий хорошо, — продолжил Балур. — Но планы всегда есть таковые. Они всегда в сути на раз заходить и на два выходить, и будто дерьмо пахнет розами. Но на деле ты суть заходишь на раз и получающий хлоп по черепу, и потом терзающий врагов клыками, и когда в сути выходишь, твое дерьмо есть пахнущее внутренним кровотечением.
Поколебавшись, он добавил:
— Это суть частным примером.
Чуда по-прежнему молчала. Она пыталась сосредоточиться на большом пучке уют-травы перед собой. Надо всего лишь сорвать его и уйти.
Но на поверхности озера появилась рябь. Тревога засновала в водах перепуганной рыбой.
Никаких убийств. Летти пообещала. За исключением стражи. Но Летти пыталась улестить Балура. На самом деле она не хочет убивать стражу. Или хочет?
Нужно отыскать что-нибудь простое и спокойное. Обязательно. План обещал быть бескровным. Правильно? Никаких трупов. Никаких проблем. Все просто. И спокойно. Чуда ухватила пучок травы у самой земли.
— Ты мне суть доверяй, — сообщил Балур. — Мы будем увидевшими дракона, и скоро горы истекают кровью. С травой или без травы.
В руке Чуды сверкнуло пламя — яркое, быстрое. Маленькие пурпурные цветки уют-травы почернели и скукожились. Мгновение — и в ладони осталась лишь пригоршня пепла.
Чуда выпрямилась и глянула на ящера: не заметил. Она растянула губы в мертвой улыбке.
— Здесь ничего нет, — сказала Чуда. — Попробуем в другом месте.
9. Странные отвары
Утро, шатаясь, прибрело к обеду, поковыляло дальше и сделалось вечером. Узкий язык Балура мелькал в воздухе. Запах творимого Чудой варева тучей висел у входа в пещеру. Густой тяжелый смрад лез в глотку и прилипал, будто кровь. Ящер отошел дальше в лес. Летти разозлится, если он не удержится и оторвет пьянчуге голову.
Балур нашел Летти там, где ее не было видно от входа в пещеру. Летти не повернулась к ящеру, но он прочел в едва заметных движениях тела, что она расслабилась, ощутив его присутствие. Летти с Балуром были племя. Те, кто сильнее вместе.
Это длилось уже десять лет. Столько они дрались, убивали и трахались бок о бок. Десять лет кровавого следа из Аналезианской пустыни через Салеру, Батарру и Винланд, перед тем как пересечь Кондоррский хребет и спуститься…
Спуститься куда?
К новым возможностям? Бесполезной растрате времени? Или — к полному дерьму?
Кое-что ящер уже понимал и представлял, чем хотел бы здесь заняться. Главное — в Кондорре жили драконы. Остальное — не важно. Главное — у могучего воина Балура появилась возможность окровавить свой молот о голову дракона. Возможность ощутить огненное дыхание зверя, испепеляющее кожу. Возможность показать драконий клык тощей маленькой человеческой женщине — а таких Балур очень любил, — и увидеть ее большие от восторга глаза. И рассказывать, рассказывать, пока от эля горячится кровь в жилах.
Но для Летти все совсем не так. Она ищет другое, хотя и не знает, что именно. И это тревожило. Племя должно знать себя и своих. Так было уже десять лет.
Она нашла его в пустыне десять лет назад. Она пришла в пески провожатой группки умников. Ученых. Они были племя друг другу. Но не ей. Они заплатили ей за охрану и собрались идти в пустыню, потому что хотели ограбить глубины земли аналезов.
Они думали о пустыне как о девочке, первую ночь стоящей на балконе борделя. Балур вырос в пустыне. Он знал ее — жесточайшую из убийц. У нее много лиц и глубоких сокровищ, но она не отдает ничего. Она крадет жизнь или быстро и дико — или медленно и с улыбкой.