Либби с вещами поплелась назад в отель. По дороге она решила не ставить палатку в городе, где так много стрельбы и пьяных. Она хотела найти более безопасное место, но не знала где.
Счет в отеле составил 125 долларов. Заплатив деньги, Либби связала вещи, сделав два узла — для себя и девочек.
— Ведите себя как взрослые и помогайте маме, — сказала она.
— Мы и так уже большие, — сказала Блисс, взяв мешок в руки и стараясь забросить его на плечо. Либби засмеялась, ласково погладив ее по голове.
— Ну пошли, — сказала ока.
Выйдя из города, они направились вверх к лагерю золотоискателей.
— Когда мы увидим папу? — спросила Блисс.
— Скоро, — вздыхая, ответила Либби. — А сейчас будем строить себе маленький домик.
17
Когда они дошли до поляны, окруженной дубами и высокими соснами, Либби бросила на землю тяжелые узлы.
— Думаю, что здесь неплохо. Давайте попробуем соорудить какой-нибудь навес.
— Мы будем жить как индейцы? — весело спросила Блисс.
Либби улыбнулась и подумала, как хорошо, когда тебе только четыре года. После того, как она натянула брезент на колья, Либби отправилась с детьми в город покупать продукты. Она решила не спрашивать о работе у толстого немца-торговца с неприятным лицом, который курил огромную сигару и был похож на Шелдона Райвла.
Либби купила только самое необходимое: немного риса, муки, сахара и фасоли. Когда продавец насыпал муку, Либби вскрикнула:
— Что это? — спросила она, отпрянув в ужасе.
— Червяки, — как ни в чем не бывало ответил Герр Отто.
— Мне не нужна такая мука с плесенью! — воскликнула Либби.
— Пока мы сюда ее довезем, в ней разводятся червяки, но добытчикам они нравятся, — они, мол, заменяют им мясо.
— Отвратительно! — фыркнула Либби.
Герр Отто застыл с совком в руках.
— Вы будете брать или нет?
— У меня нет выбора, — ответила она со вздохом.
— Хорошо, — ухмыльнулся Отто.
Когда Либби попросила картошки, то он с такой осторожностью вытащил из-под прилавка одну картофелину, как будто у него в руках был самородок необыкновенной величины.
— Это стоит доллар.
— Доллар за картошку? — вскрикнула Либби. — Она же проросла!
— Вы ее здесь больше нигде не найдете. Ее переправляют морем и она прорастает в трюмах. Что я могу сделать?
— А другие овощи у вас есть? — спросила она.
— Лук — доллар за головку. Все скоро раскупят, не теряйте времени.
— Обойдусь без овощей, — ответила Либби.
Дети думали, что жить под тентом очень увлекательно. Они радостные с удовольствием бегали и прыгали по лесу. Либби поначалу боялась, когда они поднимали шум, потому что кругом было столько диких животных, но со временем успокоилась и разрешала девочкам бегать и лазать по деревьям сколько душе угодно.
В тот вечер Блисс подбежала к матери и сказала:
— Мам, я нашла маленького котенка.
Заинтригованная Либби поспешила вслед за дочкой и скоро она увидела пробирающегося между деревьев рысенка. «Хорошо, что Блисс не взяла его на руки», — с ужасом подумала Либби.
Ночи были холодные, и волчьи шкуры очень пригодились. Либби не могла заснуть, думая о том, а что же будет завтра…
«Надо смириться — я никогда не найду Хью, — сказала она себе. — Он либо выжил, либо сдался и вернулся в Калифорнию, либо погиб».
Она думала, как будет обидно, если он уже в Бостоне и узнает, что она с детьми поехала за ним в Калифорнию.
«Какая я дурочка», — повторяла Либби. Но лучше было не думать о Хью, а, не теряя времени, готовиться к зиме, которая здесь, говорят, суровая, и тент не спасет их от холода.
Вернется ли она домой? Примет ли ее отец? Но у нее не было этих немыслимых денег на дорогу.
Все бы было хорошо, если бы Либби не волновалась за будущее. Место, где они расположились, было как будто создано для пикников. Кругом росли большие деревья, пахло сосновой смолой, земля была усыпана еловыми иголками. У Либби не было денег на фонарь, и с заходом солнца наступала такая темнота, хоть глаз коли, и ночи казались вечностью. Утром она испекла оладьи и заварила чай. «Да, на такой диете мы долго не протянем», — думала Либби, глядя на дочек, уплетавших завтрак.
Она с отвращением думала о том, на что намекал ей владелец гостиницы. Нет, она ни за какие деньги не продаст свое тело. Она будет стирать белье и зарабатывать таким образом деньги. Здесь все заросли в грязи. Либби представляла потные, запачканные грязью лохмотья и содрогалась при мысли, что их надо будет брать в руки, но за это будут хорошо платить, уверяла она себя.