Через пару дней Блисс выздоровела. Либби написала письмо вдове парня и пошла в город, чтобы послать его, прихватив с собой золото, которое она собиралась переправить через контору Уэлса Фарго. Золото оценили в тысячу долларов. Когда взвешивали мешочки, Либби смотрела и размышляла о том, что бы она сделала с таким богатством. Но потом решила, что лачуга — это тоже немало. Теперь у нее был свой дом.
После палатки лачуга действительно казалась дворцом. Кровать представляла собой раму, поверх которой были натянуты полоски из сыромятной кожи. Она была маленькая, и Либби с детьми едва хватило места. Стол спасал продукты от крыс, а на стене, над печкой, висела полка, на которой были табак, патроны, кофе, чай и сахар. На стене у кровати висело ружье. Либби покрыла стены брезентом от палатки, и теперь при горящей печке в хижине было очень тепло.
— Мы здесь всегда будем жить? — спросила Иден. — А папа?
— Мы найдем его. Сейчас мы не можем двинуться в путь из-за плохой погоды, — объяснила ей Либби.
— Я хочу домой к бабушке, — сказала Блисс, сидя на кровати.
— Я скучаю по игрушкам и хочу мороженого, — губы ее дрожали, и она была готова расплакаться.
Либби тоже была близка к этому. Она хотела сказать, что тоже, как и Блисс, скучает по дому, людям, которых Либби так любила. А что будет, если Хью не появится? Грея руки над плитой, Либби первый раз в жизни поняла, что, возможно, она никогда в жизни не увидит Хью, но у нее не возникало чувство потери или одиночества. Конечно, она будет по нему скучать, но больше всего Либби боялась, что никого не будет рядом с ней.
Она подошла к Блисс, улыбаясь ей.
— Нас ждут дома.
— Мы найдем папу, а потом поедем в Англию. Мы купим пони, горы игрушек.
— А кукольный домик? — спросила Блисс.
— Конечно, — сказала Либби.
Убрав со стола, она села за шитье. Она уже почти сшила девочкам новые платья, но сейчас Либби делала двух кукол из лоскутков красного ситца и клетчатой материи.
Куклы вышли замечательные. Блисс сразу назвала одну из них Аннабел в честь той, что осталась дома в детской. Она носила ее с собой и не расставалась с ней ни на минуту. Иден, наоборот, клала свою куклу спать на весь день и сидела возле нее. Иден стала мало говорить и никогда не выдавала своих мыслей, и Либби поняла, что дочь беспокоит их будущее. Она задавала вопросы, а в ответ Либби только покусывала губы.
— Что мы будем делать, если нечего будет стирать? — спросила она однажды. — Что мы будем есть?
— У нас есть бочка с мукой и много фасоли, — отвечала Либби.
— Терпеть не могу фасоль.
— Я тоже. Но это лучше, чем голодать. Может, я смогу подстрелить кролика, — добавила Либби.
Она думала, что сможет поймать какое-нибудь животное, когда шла к реке набрать воды. Либби часто видела всякую живность: белок, голубей, перепелов.
Наступил ноябрь. Когда не было бурь, погода была мягкая и теплая, и казалось, что вернулось лето. В хижине стало так жарко, что Либби пришлось снять брезент, чтобы проветрить помещение.
Как-то в полдень Иден подбежала к ней.
— Мама, я нашла ягоды. Они съедобные?
— Ты их не пробовала? — волнуясь, спросила Либби и посмотрела на ягоды в руке дочери.
Она посмотрела на них и успокоилась.
— Почему они такие темные? Должно быть, поздние, — предположила Либби. — Покажи, где ты их нашла. Мы сможем испечь хороший пирог.
Она обняла ее, и Иден засияла от радости.
Через час пирог уже был на столе, издавая аппетитный запах. Легкий ветер, наверное, донес аромат до людей, потому что через минуту появился один из старателей.
— Вы его только что испекли, миссис? — спросил он. — С чем он?
— Из ежевики, — ответила Либби.
— Я дам вам за него самородок, — сказал он и вытащил кусок размером с небольшую шишку. — Весит около унции.
— Вы хотите отдать его за пирог? — удивленно спросила Либби.
— Моя жена пекла точно такие. Я так скучаю по дому. Пирог стоит этого золота, — добавил старатель.
— Тогда он ваш, — Либби отдала ему тарелку, попросив принести ее потом. Она ощупывала в кармане самородок, не верив случившемуся.
— Мам, ты продала наш пирог? — спросила Блисс чуть не плача.
— Теперь мы разбогатели. Он дал ей кусочек золота. Да, мама? — сказала Иден.
— Не разбогатели, но деньги все же есть. Мы будем собирать ягоды и испечем столько пирогов, сколько сможем, — задумчиво проговорила Либби.