— Как мне туда добраться? — спросила Либби. — Мне нужно его срочно увидеть.
— Простите меня, вы не собираетесь туда ехать сама? — запинаясь, проговорила хозяйка. — Леди опасно там появляться, я подождала бы до утра. Там такая грязь, что пару дней назад в ней утонул один пьяный.
— И тем не менее я поеду, — твердо сказала Либби. — Расскажите, как туда добраться?
Двухэтажная больница располагалась вдали от домов богатых коммерсантов на улице Джеймса. И Либби в полной темноте пришлось пробираться по грязи мимо открытых тентов, салонов и игорных домов, из которых слышался хрипловатый смех и пение. Она спряталась за деревом, когда увидела двух парней, плетущихся ей навстречу. Они снова напомнили ей мокрые улицы Нового Орлеана, звуки музыки из бара и пьяных мужчин, от которых спас ее Гейб.
— Нет, я не дам тебе умереть, Гейб Фостер, — собираясь духом, говорила Либби.
Она сразу узнала госпиталь, но не по табличке, а по страшному запаху дегтя, который не мог забить запах смерти. Либби закрыла рот платком, когда поднималась по лестнице. Открыв дверь, она очутилась в холодной комнате, освещаемой одной слабой лампой. Из полумрака доносились стоны и крики больных, кого-то рвало. Либби дрожала, держась за дверь, как будто она оставалась ее последней связью с этим миром.
Вниз по лестнице бежал мужчина с большим тазом в грязном фартуке.
— Что вы здесь делаете? Сюда нельзя, — сказал он.
Либби показалось, что он похож на мясника.
— У вас лежит мистер Габриэль Фостер? — спросила Либби.
— Леди, здесь сейчас триста человек, — вытирая рукой лоб, сказал мужчина. — Их приносят быстрее, чем мы можем найти им кровать, и они обычно не протягивают и пары дней.
— Здесь есть кто-нибудь, кто мне может сказать, где он лежит?
— Есть доктор, он где-то в здании, но он очень занят. Я лучше посмотрю журнал записей. Как его имя?
— Фостер, — сказала Либби. — Габриэль Фостер.
— Вы его жена?
— Нет, близкая родственница.
Санитар подошел к высокому столу и открыл книгу с загнутыми углами, читая так медленно имена, что у Либби появилось желание ударить его. Мужчина с довольным видом поднял голову.
— Да, это он.
— Он еще здесь?
Мужчина улыбнулся.
— Да, он еще не умер. Его имя не зачеркнуто. Он внизу, в палате для больных оспой.
— Оспа? — пробормотала Либби. — Я могу его видеть?
— Я же сказал, никаких посетителей.
— Я должна увезти его отсюда. Можно мне только взглянуть на него?
— Это будет стоить больше, чем я получаю.
Поняв смысл слов, Либби открыла сумочку и вытащила пять долларов.
— Вы сами себя хороните.
— Я рискну. Отведите меня к нему.
— Идите туда, — санитар кивнул головой и поплелся в сторону спускающейся вниз лестницы.
В конце коридора на двери висел кусок бумаги и пахло карболовой кислотой.
— Стойте здесь. Я найду его. Как вас зовут? — сказал санитар.
— Скажите, что здесь Либби.
Санитар исчез за занавеской. Сердце ее готово было разорваться на части, пока она ждала. Через пару минут санитар появился и сказал:
— Он не хочет вас видеть.
— Он так сказал? — удивилась Либби. — Вы уверены в этом?
— Я сказал, что Либби хочет вас видеть, а он сказал, чтобы вас не впускали.
— Вздор! — отталкивая его, сказал Либби. — Я вам не верю! Где он?
Санитар попытался схватить ее, но Либби уже ворвалась в палату. Она представляла собой большую комнату с разбитым окном, в которое проникал с улицы смог и дым. Весь свет исходил от лампы, стоящей на столе в углу. Пол был забит матрацами, набитыми соломой, на которых лежали стонущие, забинтованные и похожие на мумии больные.
Когда Либби проходила мимо одного из них, он закричал, размахивая забинтованными руками.
— Чешется, — прошептал санитар Либби. — Мы их бинтуем и привязываем, чтобы они не чесались, а то это сводит их с ума.
— Где мистер Фостер? — спросила Либби.
— Вон там, третий от конца, — санитар показал на тело, полностью завернутое в одеяла.
Либби ахнула и пошла к кровати.
— Он не мертв? — дрожащим голосом спросила она.
— Пока нет, — ответил из-под одеяла Гейб. — Ради всего святого, уходите.
Человек, лежащий на соседней кровати, вскинул в припадке руку, ударив Либби в бок.
В другом конце комнаты кого-то рвало.
Либби глядела на кровать, не зная, что делать.