— Стой! — крикнул Конан. — Осторожней; девочка! Меч не берет его…
Он не успел договорить. Короткий кривой клинок вошел в огненную плоть демона, не причинив ему ни малейшего вреда. Взревев, демон обернулся и набросился на Алат. Она закрылась щитом, забыв о зияющей в нем дыре, и пламя ворвалось в брешь и пронзило ее.
Вскрикнув гортанно и громко, она отлетела к стене, ударилась о камень и застыла. Конан увидел, как алебастр вновь покрывает смуглое детское тело, как превращаются в камень ее ноги в сандалиях, руки, сжимающие оружие, как каменеет округлое лицо с пухлыми губами. Несколько секунд на этом лице жили только узкие черные глаза, сверлившие Конана с нескрываемой ненавистью, а потом застыли и они. Алат вновь превратилась в камень.
Но сожалеть об этом у варвара уже не было времени. Из-за колонн на него набросились притаившиеся там казаки. Они оглушительно вопили, размахивая саблями.
Конан бросился в сторону, успев оказаться за спиной огненного демона. Разъяренное чудовище ревело, как несколько слонов, терзаемых болью. Расплескивая пламя, оно наносило удар за ударом почти вслепую от ярости. Казаки, как могли, уклонялись от могучих лап с грязными кривыми когтями. Паника охватила их, они бросились врассыпную, пытаясь найти укрытие за колоннами и в тени. Лепестки, открывшие было проем в центральный зал храма, снова захлопнулись, и перед ними, точно охраняя их, в угрожающей позе застыла сама богиня Алат. Синего камня в ее щите не было, и Ходо, предводитель казачьей банды, заметил это, несмотря на царившее вокруг смятение.
— Варвар опередил нас! — закричал он, пытаясь собрать своих людей и направить их в погоню. — Хватайте его!
Но за шумом и суетой никто не слышал его.
Ифрит схватил одного из казаков и сломал ему шею. Хрустнули позвонки. Человек закачался в красной лапе, как тряпка. Демон встряхнул его несколько раз, точно куклу, потом сунул в распахнутую пасть и громко зачавкал, хрупая костями. Спустя некоторое время он с удовольствием обтер окровавленный рот и выплюнул обломки костей в спины убегающим казакам.
Конану, наконец, удалось открыть дверь. Он выскочил в узкую щель и сразу же захлопнул за собой тяжелую створку, сделанную из железного дерева. Медные прутья, наложенные на нее снаружи, тускло блестели в лунном свете. Из-за двери доносилось рычание и пронзительные крики ужаса. Демон заканчивал свою работу.
Конан злобно оскалился, подумав об убитом старике, о мальчике, который погиб, как воин, сражаясь с ножом в руке. Пусть этот Ходо на своей шкуре испытает, что такое беспомощность. Он, Конан, помогать ему не собирается.
Он еще раз ощупал мешочек, убедился, что камень при нем, и быстро и бесшумно побежал по улице.
9. Хозяин ифрита
В разгромленной лавке было тихо. Конан осторожно заглянул в дверь и отпрянул: из темноты на него взглянули два светящихся кошачьих глаза.
— А, это ты, варвар… — прошептал хриплый голос, и Конан узнал Алвари.
— Я, — сердито сказал он. — И незачем так таращиться.
Гном удовлетворенно хмыкнул. Но Конан уже входил в лавку.
— Где Сфандра?
— Я здесь, — отозвалась она, и в темноте тихо зашуршало белое покрывало.
— Оставь эти тряпки, — сказал Конан. — Пора уходить из города.
Он наклонился и стал шарить на полу в поисках огнива. Гном щелкнул пальцами, высек искру и зажег масляную лампу, сделанную в виде сатира, справляющего малую нужду. Комната осветилась неровным, мерцающим светом, и Конан увидел заострившиеся лица мертвецов на ковре, светлые волосы амазонки, схваченные на лбу ремешком, огненную бородищу гнома.
— Ты принес?.. — спросил гном, и его голос внезапно сел от волнения.
— Вот именно, — не без самодовольства подтвердил варвар. — В доме остались лепешки?
— Я напекла, пока ты ходил, — сказала Сфандра. Конан внимательно посмотрел на нее.
— О! Так ты и это умеешь?
— Нас учили не только махать мечом. Мы не мужчины. Чтобы выжить, женщине мало уметь владеть оружием.
Конан покрутил головой, усмехаясь. Гном не дал ему вставить ни слова.
— Я проследил лично, чтобы она не насыпала туда яда, Конан. Можешь быть спокоен, — заявил он.
— Ты паршивая маленькая нечисть, — беззлобно сказала Сфандра.
— Хватит, — отрезал Конан и пошарил пальцами в мешочке, висящем у него на поясе. — Лучше смотрите…
Большой синий камень лег на широкую мозолистую руку киммерийца, и синие отблески замерцали на трех склонившихся над ним лицах. Голубой свет плясал на высоких скулах Сфандры, голубыми искрами рассыпался в белых волосах. Синева горящих глаз киммерийца словно засветилась в ответ на этот огонь, истекающий из кристалла.
— Вот он какой, Алазат Харра, — прошептал Алвари.
— Ты разве никогда не видел его?
— Конечно, нет. Сокровищница гномов вообще закрыта от взоров. Немногие допускаются к созерцанию.
Он протянул руку, заросшую рыжим волосом, и хотел было наложить ее на камень, но Конан сомкнул пальцы.
— Не тяни лапы, — сказал он. — Камень останется у меня, покуда мы не окажемся в горах и ты не отведешь меня к сокровищу. Понял?
Алвари пробубнил нечто нечленораздельное. Конан не стал переспрашивать и счел за лучшее истолковать невнятные звуки, издаваемые гномом, как согласие.
Глаза Сфандры блеснули на миг и тут же погасли. Варвар не заметил этого. Он поднялся, взял в руки лампу.
— А теперь уходим, — сказал он негромко. Он вылил масло возле двух неподвижных тел и бросил туда же горящий фитиль. С треском занялись старые ковры, поднялся едкий дым. Кашляя, Конан выскочил из лавки. Следом за ним вышли его спутники.
— Где ты видела казацких лошадей, Сфандра? Возле восточных ворот?
— Да, но я не понимаю…
— Поймешь. Веди нас туда и кратчайшим путем. Скоро соседи заметят пожар, а я не хотел бы, чтобы возле горящего дома они обнаружили нас.
— Разумное решение, — сказал Алвари. — Но мне тоже не очень хочется забираться в пасть тигра.
— Какого еще тигра? — не оборачиваясь, спросил Конан, широко шагавший по пустынной улице.
— Я имею в виду казачий отряд, — пояснил Алвари, задыхаясь. — Ты можешь не бежать так быстро, варвар?
— Казаков там нет, — сказал Конан, игнорируя просьбу гнома.
— Как это — нет? — Сфандра остановилась. — Где же они? Ты их видел?
— Видел. Боюсь, что теперь уже нигде. Вероятнее всего, отправились к праотцам.
— Не хочешь ли ты сказать, мальчик, что это ты перебил их, причем один и за такое короткое время? — язвительно поинтересовался гном.
— Не я, — коротко сказал Конан.
— Кто же он, твой таинственный благодетель? Уж не сама ли богиня Алат?
— Наш с тобой старый приятель, огненный демон, — сказал Конан. — Мне снова удалось вызвать его и как раз в тот момент, когда он был мне очень нужен.
— Огненный демон? Вызвать? Да объясните же мне толком, что происходит! рассердилась Сфандра. — Ты заклинатель демонов, Конан-варвар? Или ты нашел волшебную лампу, в которой заточен дух?
— Ни то и ни другое. Просто у меня есть дурная привычка плевать в лицо врагу, когда тот предлагает мне позорно сложить оружие и сдаться. Я плюнул и…
— О, не продолжай! — взмолился Алвари. — Плюнул и появился огненный дух, потревоженный твоим смачным плевком! Хорошо еще, что дух такой большой, а не то он мог бы и утонуть в слюне.
— Тем хуже для духа, — хмыкнул Конан. — Думаю, сейчас он доедает последнего казака в храме Алат. Пока он гонял их, точно зайцев, по всему храму, я успел удрать.
Он остановился, откинул голову назад и громко захохотал, представив себе ифрита, взбешенного и голодного.
— По-моему, ты рано развеселился, Конан, — негромко сказала Сфандра. Обернись-ка.
Кован последовал ее совету и увидел в конце улицы странное свечение. Оно приближалось, росло, колыхалось, становилось все больше и больше.
— Батюшки! Накликали урода! — возопил Алвари. Демон стремительно приближался. Сфандра отступила на шаг и инстинктивно прижалась к Конану.