Том стоял рядом с Эстер и думал: «Такая молодая – и уже в ответе за целый город! Неудивительно, что у нее грустный вид. Но какая же она красавица!»
– Ваша милость, – обратился к ней Пеннироял с низким поклоном. – Позволено ли мне будет сказать, как глубоко я благодарен за то, что вы и ваши люди с такой добротой отнеслись ко мне и моим юным спутникам…
– Меня нужно называть «ваше сиятельство», – произнесла девушка. – Или «свет ледяных полей».
Наступила неловкая пауза. Что-то тихонько шуршало и позвякивало в толстых трубах парового отопления, которые змеились по потолку, обогревая дворец отработанным теплом от двигателей. Девушка на троне рассматривала своих гостей. Наконец она заговорила:
– Если вы Нимрод Пеннироял, почему на фотографии вы не такой толстый и совсем не такой лысый?
Она взяла с маленького столика книгу, показывая заднюю сторону обложки. Тот, кто был там изображен, мог бы быть младшим братом Пеннирояла, значительно более бодрым и свежим.
– А, ну это, видите ли, художественная вольность… – выпалил путешественник. – Тупица-художник… Я ему говорил, пусть изображает меня таким, какой я есть, с брюшком, залысинами и так далее, но вы же знаете этих живописцев, им обязательно нужно идеализировать, выявить внутреннюю сущность человека…
Маркграфиня улыбнулась. (Улыбаясь, она становилась еще красивее. Эстер решила, что она ей совершенно не нравится.)
– Я просто хотела убедиться, что это действительно вы, профессор Пеннироял, – сказала маркграфиня. – Что касается портрета, я вас очень хорошо понимаю. С меня постоянно писали портреты, еще до чумы, помещали их на тарелках, марках, монетах и тому подобных вещах, и никогда не получалось похоже…
Она внезапно замолчала, будто некая внутренняя гувернантка одернула ее, напомнив, что маркграфине не подобает болтать без умолку, словно взволнованный подросток.
– Прошу садиться, – объявила она официальным тоном и хлопнула в ладоши.
Позади трона приоткрылась дверь, из нее рысью выбежал Смью, волоча за собой несколько маленьких креслиц. На этот раз на нем был наряд лакея: фуражка-«таблетка» без козырька и тужурка со стоячим воротником. На мгновение Том подумал: уж не служат ли маркграфине трое братьев-близнецов? Но, присмотревшись поближе, понял, что Смью все тот же; он еще не успел отдышаться после всех своих переодеваний, а из кармана у него выглядывал парик камергера.
– Нельзя ли побыстрее? – сказала маркграфиня.
– Виноват, ваше сиятельство.
Смью расставил три креслица напротив трона и снова растворился в тени. Через минуту он появился опять, толкая перед собой тележку с подогревом, на которой стояли чайник и поднос с миндальными пирожными. Вместе с ним явился еще один человек, высокий, строгий, пожилой, одетый в черное. Он кивнул гостям и занял место возле трона. Смью разлил чай в крошечные чашечки из ядерного стекла и вручил их гостям.
– Насколько я понял, вы знакомы с моими сочинениями, о свет ледяных полей? – В голосе Пеннирояла явственно слышались заискивающие нотки.
И вновь маркграфиня не удержала маску придворного этикета, из-под которой мигом выглянула взволнованная девочка.
– О да! Я обожаю историю, приключения… Я все время об этом читала, до того как… ну, до того как стала маркграфиней. Я перечитала всю классику: Валентайна, Споффорта, Тамартона Фолио… Но больше всего мне нравились ваши книги, профессор Пеннироял. Они-то и навели меня на мысль…
– Осторожнее, маркграфиня, – произнес человек, стоявший подле нее.
Голос его негромко рокотал, словно хорошо отлаженный мотор.
– Словом, – сказала маркграфиня, – поэтому так замечательно, что ледяные боги прислали вас к нам! Понимаете, это знак свыше. Знак, что я приняла правильное решение и что мы найдем то, что ищем. Теперь, когда вы здесь и будете помогать нам, разве можем мы потерпеть неудачу?
– Совсем чокнутая, – шепнула Эстер на ухо Тому.
– Признаюсь, я в некотором недоумении, ваше сиятельство, – заметил Пеннироял. – Видимо, мои умственные способности еще не совсем восстановились после удара по голове. Боюсь, я не совсем вас понимаю.
– Все очень просто, – сказала маркграфиня.