— Мина, — ответила Вильгельмина: этим именем звали ее отец и Торлейв. Ей вовсе не хотелось открывать незнакомцам, кто она и как ее зовут.
— А что, хозяина-то твоего нету дома?
— Какого хозяина?
— Да ты, видать, совсем дурочка, — покачал головой Стюрмир Грош. — У тебя что, много хозяев? Я про того, которому ты служишь! Про старого моего друга и родича Стурлу Купца, сына Сёльви. Ведь это его усадьба, я так понимаю?
— Так.
— Ну вот, я и говорю. Его ведь нынче-то дома нету?
— Нету, — согласилась Вильгельмина, внимательно глядя в маленькие ржавые глазки Стюрмира.
— А где ж он?
— В Нидаросе. По делам уехал.
— Да уж, видать, дела его плохи, коли у него такие малые девчонки, как ты, занимаются починкой заборов. Кто ж послал тебя? Хозяйская дочка? Не обижает она тебя?
— Не обижает, — не моргнув глазом отвечала Вильгельмина и даже не слишком при этом соврала.
— Ладно, — вздохнул Стюрмир. — Раз твоего хозяина дома нет, так уж ты впусти нас. Нам тут надо кое-что посмотреть. Мы бы, вон, у амбара походили, ничего бы не тронули да и ушли себе.
Сердце Вильгельмины дрогнуло каким-то недобрым подозреньем.
— Посмотреть? — удивилась она. — Что посмотреть?
— Мы охотимся на волков, — внезапно произнес Филиппус Финн сиплым простуженным голосом. Вильгельмина заметила, что глаза его цветом отличаются друг от друга: левый, слегка косивший, — зеленый как трава, правый — темно-карий. — Хотели глянуть у вас на дворе, нет ли следов, — закончил он, кося на Вильгельмину своим зеленым глазом.
— Были ночью волки, — подтвердила Вильгельмина. — Но метель замела следы. Я прошла вдоль ограды, там ничего нет.
— Ты внимательно смотрела, Мина?
— Я искала, где они могли подкопать плетень, и смотрела очень внимательно.
Сиплый голос Финна пугал ее. Ей даже показалось, что она недавно его слышала, только не могла вспомнить где.
— А скажи, покуда ты ходила за амбаром да за сараями, не находила ли там чего? — спросил Стюрмир. Он глядел на Вильгельмину сощурясь, глаза его превратились в маленькие щелочки.
— Чего не находила?
— Ну, чего-нибудь, чего там прежде не было.
Вильгельмина подняла светлые брови.
— Ничего я там не находила. А что там такое могло появиться?
— Это не важно, — проговорил Стюрмир с приторной улыбкой. — Ты впусти нас, Мина. Мы глянем и сразу уйдем. Будь дома Стурла, уж он точно принял бы нас, напоил бы пивом да предложил ночлег. Мы ведь с ним родичи. Да и должен он мне кое-что.
— Не могу, — выговорила Вильгельмина, которой вдруг сделалось так нехорошо от сладкого взгляда Стюрмира, что засосало под ложечкой.
— Я тебе дам пеннинг[36].
— Нет, — твердо помотала головой Вильгельмина. — Мне ваших денег не надобно.
— Да ладно, я же свой, я Стурле самому родня. Мы быстро, нас никто и не увидит! — заверил Стюрмир, улыбаясь еще слаще. — А у тебя будет пеннинг. Даже два. Хочешь, я дам тебе два пеннинга?
— Зачем они мне? — нахмурилась Вильгельмина.
— Мы ведь можем и сами войти, — вмешался Финн. — И ты, сколько ни кричи, ничего не сделаешь. Мы же знаем: ни Стурлы, ни его секретаря Кольбейна дома нет. Двое старых слуг, хозяйская дочка да ты, маленькая служанка. Кто нам помешает?
И тут почувствовала себя Вильгельмина совсем как в том сне, где ётуны смотрели на нее сверху. Она вспомнила, где слышала этот голос. Вот так же сипло звучало тревожное завыванье, вплетавшееся в вой ветра прошлой ночью.
Мурашки побежали у нее по спине.
«Иисус, Мария!» — взмолилась она про себя и посмотрела на охотников сурово и исподлобья.
— Мой пес не любит чужих. А с ним шутки плохи.
— Со мной тоже шутки плохи, — неожиданно угрожающе проговорил Стюрмир, сын Борда. Сладость растворилась в сузившихся зрачках и исчезла. Улыбка сошла с лица, рот сжался, взгляд потемнел, стал жёсток и прям, и жутью повеяло на Вильгельмину от этих перемен. — Мой самострел, — Стюрмир тронул висевший за спиной арбалет, — усмирял и не таких зверюг, как твой пес, сколько б он ни рычал и ни скалился на нас.
Вильгельмину охватило отчаяние. Она и сама не могла бы объяснить, почему ей так не хотелось впускать в усадьбу этих охотников. Она стояла, смотрела на свои лохматые коричневые пьексы. Надо было что-то сказать или сделать, но что? Она подняла глаза, не зная, что произнесет в следующую минуту, — и едва не вскрикнула от радости. Через выгон к воротам спешил на лыжах Торлейв, он был уже совсем близко.
Она помахала ему рукой, он ответил. Стюрмир глянул через плечо и коротко выругался.