Славными и великими деяниями был отмечен их век — столь славными, что
никто и никогда не смог даже приблизиться к их величию, и слава их была
благословением и защитой для народов, ими порожденных. Два великих
города построили они для своих детей: лунный — Рас-Сильван, и
солнечный — Рас-Кайлал или Золотой город. Однако грубые тела их были
хрупче духа — пришел час, и они истончились, а сами азарлары покинули
оковы материи, чтобы пребывать вне формы, которую могут принять
заново по своему желанию, буде узрят в том необходимость. Но, даже
уходя из грубого мира, азарлары продолжали думать о счастье своих
народов: они оставили им часть своей силы, и была она заключена в двух
венцах, некогда венчавших их головы. Точно луч луны сияла серебряная
корона Сильвана, пронзая своим светом даже самую темную ночь; точно
яркий свет солнца горели золото и янтарь на короне Кайлала, прозванной
янтарным венцом.
Понимая, сколь огромная сила заключена в этих дарах, старшие жрецы
солнца и луны с благоговением хранили священные реликвии, данные
великими королями. Они уложили их на шелк и бархат, спрятали в
драгоценные ларцы, дабы никто и никогда не смог похитить их. В
сокровищнице луны в Рас-Сильване хранился серебряный венец, краантль
же предпочли сберегать свою драгоценность в храме Рас-Кайлала: в
подножии золотой статуи Краана была сделана специальная ниша, где
пребывал ларец с янтарной короной, лишь по праздникам являемой
жителям города. Так проходили годы — в благоденствии и покое; много
лет народы солнца и луны шли вровень, не уступая друг другу ни в силе,
ни в мудрости, пока великое несчастье не пало на головы краантль…
***
В назначенный день вошли Лайлокир и Кров в храм Солнца, и солнце
сделало свой выбор, и выбор пал на Лайлокира. Перед неугасимым
пламенем, под золотым взглядом лучезарного бога он принес присягу на
верность своему призванию; двое жрецов торжественно отметили его тело
знаком солнечного колеса, а жители Рас-Кайлала приветствовали его
радостно, желая славы и силы. И лишь одно сердце в городе не полнилось
радостью в этот день — гордое сердце Крова. Не в силах перенести удара,
он в сердцах проклял презревшее его дневное светило — и свет в его
сердце обратился во тьму… В разгар празднества явился он в храм —
мрачный, точно ночь, исполненный горечи и обиды. Его вид был столь
хмур, что эльфы невольно расступились; твердым шагом подошел он к
золотой статуе и, вскинув голову, бесстрашно впился взглядом в лицо
могучего бога. «Ты отверг меня, — возгласил он громовым голосом. — И я
так же отвергаю тебя! Я научусь жить без твоего света, а после — отберу у
тебя город, которым ты правишь, и город этот станет моим или же
погибнет!». Так говорил он, и в словах его было столько силы и ярости,
что ужас охватил собравшихся краантль. Даже не взглянув на них, Кров
развернулся и покинул храм, затем собрал верных ему воинов и вместе с
ними и их семьями покинул Рас-Кайлал. Оставшиеся краантль назвали их
магонами — «проклявшими».
С тех пор никто ни разу не видел ни Крова, ни последовавших за ним
краантль. Лишь изредка доходили слухи о том, что путешественники
встречали на своем пути странных эльфов, похожих на краантль, и что на
их флагах вместо золотого орла было изображено затмение — черный круг
с белой короной, опоясывающей его. Но то были лишь слухи, приносимые
ветром странствий — сами жители города никогда больше не видели
никого из тех, кто покинул Рас-Кайлал в тот злосчастный день.
Но недолго они скорбели по этой утрате, ибо истинный жрец солнца
остался с ними. С каждым днем росли силы Лайлокира, но, увы, не мудро
распорядился он ими. Очень скоро власть ослепила его, и возомнил он, что
нет никого из существ как видимых, так и невидимых, как небесных, так и
земных, а также тех, что живут в водах, в тени и в воздухе, с кем он не
смог бы совладать. И ослепление его было настолько сильно, что бросил
он вызов самому богу солнца, всесильному Краану. Придя в храм Солнца,
как некогда его брат, он сказал перед золотой статуей: «Я больше не
служу тебе, ибо не нуждаюсь более в твоей помощи! Я сам в силах
защитить свой народ и свой город».
Точно в ответ на дерзкие слова пламя костра взвилось, на мгновение
заполнив собой все пространство храма. В страхе отступил мятежный
эльф; когда же пламя утихло, он подошел к алтарю и открыл ларец, чтобы
вынуть из него корону и увенчать себя. Но корона исчезла… Сколько ни