пирамиды, однако ее размеры были куда меньше. Краантль не выбирали
место для храма: когда они беженцами прибыли в Рас-Сильван, золотая
статуя солнечного бога, точь-в-точь схожая с той, что осталась в
исчезнувшем городе, только меньше ростом, загадочным образом за одну
ночь очутилась в парке недалеко от замка. Вокруг нее и был выстроили
новый храм. Высокие ворота святилища были обрамлены с двух сторон
квадратными колоннами, на плоской верхушке каждой из них возвышались
каменные орлы — священные птицы Краана. Именно они сейчас взирали
на молодого краантль, в странном оживлении взбегавшего на крыльцо.
Храмовые жрецы встретили Кравоя удивленными взглядами: во-первых, он
опоздал — впервые за много лет; а во-вторых, его еще никогда не видели
в столь странном расположении духа. Оживленно поприветствовав всех, он
быстро переоделся в вышитую золотом мантию и с жаром принялся за
работу. Правда, продвигалась она не слишком успешно — сначала он чуть
не поджег одежду одного из жрецов, пока зажигал огонь в светильниках,
окружавших статую бога солнца, затем облил другого маслом для
воскурений, и в конце концов крайне удивил собравшихся, взяв свиток с
хвалебными текстами солнцу вверх ногами — благо, за много лет он успел
выучить их на память.
Краантль в алых мантиях только переглядывались да плечами пожимали —
спросить о причине происходящего было бы неучтиво. Кравой и сам
ощущал нелепость ситуации, но, к собственному удивлению, чувствовал,
что ему все равно, что о нем подумают. Ему приходилось прикладывать
массу усилий, чтобы тут же не рассказать всем о своем счастье, но что-то
останавливало — не хотелось разрушать словами ту тайну, что связала его
с зеленоглазой логимэ, не хотелось облекать в форму то, что так сумбурно
и радостно клубилось в его душе. Он честно пытался сосредоточиться на
работе, деловито перекладывал с места на место записки с просьбами к
всесильному богу, оставленными горожанами, но мысли то и дело
возвращались к женщине, оставшейся в его спальне. Что она сейчас
делает?!.. Проснулась ли уже? О чем думает? А вдруг она грустит?! Вдруг
жалеет о том, что произошло?!.. Примерно такие мысли занимали в эти
минуты голову избранного сына солнца, отодвигая на второй план все
иные помыслы. Поняв, что сегодня толку от работы не будет, он наспех,
едва не путаясь в словах, прочитал все необходимые тексты и, даже
толком не попрощавшись с друзьями, со скоростью вихря вылетел из
храма.
Ему хотелось на воздух, к солнцу и свету! Хотелось бросить все, сжать
своей рукой теплую руку Соик и уйти с ней куда-нибудь далеко-далеко! И
чтобы она улыбалась ему и смотрела своими удивительными, ни с чем не
сравнимыми глазами, и чтобы сердце его сладко сжималось под этим
взглядом… Словом, ему хотелось всех тех странных вещей, которых во все
времена хочется влюбленным.
Неожиданная мысль вдруг пришла в голову Кравоя. Развернувшись, он
быстро, почти бегом, направился в дальний угол парка. Вскоре среди
голых деревьев показался круглый купол — это была теплица.
Стрельчатые, похожие на полоски арбуза, стекла были присыпаны тонким,
почти прозрачным слоем снега, отчего все сооружение было похоже на
жилище какого-то фантастического существа. Запыхавшийся от быстрой
ходьбы жрец солнца остановился перед входом в оранжерею; несколько
секунд стоял, переводя дыхание, затем уже более умеренным шагом вошел
вовнутрь.
В оранжерее было влажно и душно, густой от испарений воздух приятно
пах мокрой землей, к этим ароматам примешивался тонкий, свежий, почти
неуловимый запах листвы. Буйно разросшиеся растения всех видов и
размеров образовывали густые заросли; маленькие островки цветов,
диковинные кусты с гладкими, точно кожа, листьями, высокие побеги,
напоминающие гигантскую траву — растительное царство вело здесь свою
незримую, тайную жизнь; дышало, шевелилось, разворачивая свитки
листьев и тугие узелки бутонов…
Осторожно отводя руками ярко-зеленые побеги растений, свешивающиеся
со всех сторон, Кравой углубился в этот лес. Ему нравилось иногда
заходить сюда — этот клочок земли казался каким-то отдельным, тайным
миром, отрезанным от всего, что находится с внешней стороны
ограничивающего его стекла, и живущего по своим правилам, известным
лишь посвященным. Одного из этих посвященных как раз и искал сейчас
Кравой: известный на весь Рас-Сильван садовник-эллари, лучший друг