они говорили, как смотрели друг на друга, было нечто, превосходящее по
своей значимости обычную любовь между родителем и ребенком — некое
ощущение тонкой, но поразительно крепкой связи на уровне выше
тривиального родства по крови…
— Ну, и что было потом?
Маленькая эльфа охотно продолжила рассказ:
— Она была такая желтая-желтая! И она залетела и села на шкаф.
— И что?!
— И стала смотреть на меня — вот так!..
Она склонила вбок голову и несколько раз хлопнула глазами, показывая,
как именно смотрела желтая птичка.
— И?!..
— Я захотела ее поймать — я хотела взять большой стул, на котором ты
обычно сидишь, но он был такой тяжелый! Я его только подвинула чуть-
чуть и дальше не смогла…
Нетерпеливый голос — уже другой — снова позволил себе вмешаться в
беседу:
— Кравой! Тут все горит!
— Да иду уже, иду!!! — он снова обернулся к дочке. — Так что там было
дальше?..
— Тогда я залезла на нижнюю полку, а оттуда на среднюю, а потом на
верхнюю, и… — эльфина опустила глаза и виновато засопела, — в общем,
я разбила ту красивую вазу, которая стояла на шкафу…
Кравой нахмурился.
— И ты пришла сюда, где все горит, только для того, чтобы мне все это
сообщить?
Крошка кивнула, не поднимая глаз. Жрец солнца несколько мгновений
внимательно, почти с удивлением смотрел на дочь; языки пламени то и
дело выхлестывались из костра, пытаясь достать до его спины.
— Молодец! — заключил наконец он. — А что птичка?..
— Она улетела…
— Кравой! Тут твоя мантия загорелась!!! — отчаянно донеслось из-за рева
огня.
Жрец солнца поднялся в полный рост, с досадой вздохнул, затем слегка
развернул голову в сторону, откуда только что кричали.
— Тогда сделайте так, чтоб я вас долго искал! — крикнул в ответ и,
развернувшись, чтобы идти вглубь храма, ворчливо добавил себе под нос:
— Вам только ежей в тазу пасти, а не в храме служить...
Его взгляд упал на все еще стоящую перед ним девочку — открыв ротик от
удивления, та с интересом наблюдала за родителем. Жрец солнца
смутился.
— Никогда так не говори, мое перышко. Хорошо? — поспешил исправиться
он.
Эльфина послушно кивнула; на ее личике застыло сосредоточенное
выражение, губки чуть заметно шевелились, тщательно запоминая то, чего
не нужно было говорить.
Кравой ласково подтолкнул дочь к выходу и, проследив, что она ушла, развернулся в сторону полыхающей подсобки; выражение его лица было
уже совсем иным. Решительно и быстро подойдя к месту, где бушевало
пламя, он остановился, наклонив голову и строго глядя перед собой
странно потемневшим взглядом. Губы коротко прошептали что-то;
выставив ладони вперед, он медленно, твердым шагом двинулся на языки
пламени. Огонь хаотично заметался, потом свернулся, точно змея, и с
недовольным шипением нехотя отполз от подсобки.
Глава 1
Жрец солнца сидел в своей комнате перед столом, заваленным бумагами
до такой степени, что сам краантль был едва различим за ними. Такой же
хаос царил и во всей остальной комнате: свитки, книги, одежда и вещи
громоздились на стульях, на полу вокруг стола, а также почти на всех
поверхностях, что были в помещении, являя странное противоречие
собранности и сосредоточенности своего хозяина во всем, что касалось
дел. К счастью, размер комнаты позволял разводить беспорядок почти без
ущерба для удобства: просторная, с высокими потолками, она была
больше похожа на зал, чем на жилые покои. Это сходство усиливали и
огромные, от пола до потолка окна, полностью занимавшие дальнюю стену
комнаты, — именно они и стали одной из причин, по которой старший жрец
солнца облюбовал это помещение. Раньше здесь располагалась
библиотека, однако Кравой так любил бывать в этом наполненном светом,
просторном зале, что много лет назад выпросил его для себя у Лагда —
князя лунной столицы и старшего жреца богини Эллар, приютившего
Кравоя еще мальчишкой после падения солнечного города, когда народ
краантль вынужден был покинуть родные места и беженцами прийти в
твердыню Луны — Рас-Сильван, или Синий город.
Нигде в замке он не любил бывать так, как здесь, и неудивительно, ибо
она как нельзя лучше соответствовала характеру хозяина — широкая и
светлая, бывшая библиотека располагалась в самом восточном конце
замка, как бы вынесенная полуостровом в пространство. Из-за
специфической формы строения — здание замка лунных князей, где
обитали также знатные краантль, имело форму изогнутого полумесяца —
одна из стен комнаты была более узкой, нежели другая, что еще больше
усиливало ощущение свободы и некоторой неделовитой беспечности,
создаваемое остальной обстановкой. В глубине комнаты, под самыми
окнами, стояла широкая кровать без спинок, на которую также, несмотря
на все старания прислуги, каждый день распространялось нашествие книг,
одежды и прочих предметов. Слева от нее под стеной находился
массивный стол из темного дерева — за ним и сидел сейчас владелец
комнаты, корпя над бумагами.
Склонившись над одной из них, Кравой внимательно перечитывал
написанное, то и дело внося исправления. Сосредоточенное лицо
выглядело усталым, между изогнутыми бровями пролегла складка. Он
казался старше своих лет — безбедная юность солнечного эльфа
закончилась на берегу Ин-Ириля, Северного моря. Великая битва у Моря,
сплотившая народы всего Риана на борьбу с темным магом Моррогом и его
приспешниками гарвами, унесла ее — резко, и, как казалось Кравою, навсегда. Слишком много навалилось на него в одночасье: после ухода
Лагда, добровольно отошедшего в мир-без-времени ради спасения всего
живого, он принял на себя управление делами в смятенном войной городе
— до тех пор, пока юный Иштан, наследник Лагда, не сможет вступить в
лунный круг, став законным правителем Рас-Сильвана. Увы, не самыми
веселыми оказались эти несколько лет для столицы Эллар…
Славной страницей в истории эльфийского народа стала победа в Великой
битве, однако ее последствия были далеко не столь радостными. Война
унесла с собой много жизней, а вместе с этим и много средств. Вместо
былого изобилия вернувшиеся домой воины застали пустые амбары и
кладовые, а правители — оскудевшую казну: несметные богатства Луны и
Солнца были принесены в жертву перед походом к Морю, а рудники в
Бурых горах, принадлежавшие лунным и солнечным эльфам, стояли
закрытыми еще с осени: реки, в которых мыли золото и серебро, сковал
лед, и возобновить работу можно было не раньше мая, да и тогда металл
будет поступать лишь небольшими партиями… Сейчас же снег лишь только
начинал сходить с темнеющих полей, а до будущего урожая еще надо было
как-то дожить.
Примерно в таком невеселом состоянии старший жрец солнца принял
правление Рас-Сильваном. Многие эллари — лунные эльфы — скептически
относились к резкому возвышению Кравоя — слишком молод он был, да и
где это видано, чтобы солнечный эльф управлял городом Луны! Время от
времени раздавались тихие подстрекательства к бунту против такого
солнечного самоуправства: среди лунных велларов — жрецов храма Эллар
— было много тех, кто тайно хотел занять место еще не вошедшего в
возраст Иштана, однако дальше слов дело не шло, так как толкового
выхода из сложившегося бедственного положения не мог предложить
никто. К тому же по никому не известной причине именно Кравою Лагд,
уходя в другой мир, отдал ключ от храма Луны — а это много значило в
Рас-Сильване…
Была и еще одна причина, по которой недоброжелатели молодого краантль