отстранился от губ Соик, увидел десятки глаз, десятки светлых, ничем не
омраченных улыбок, и осенний день — светлый и ясный, как эти улыбки.
Он снова взглянул на Соик — она уже не казалась ему чужой и
неприступной — он буквально ощущал тепло, идущее от ее мягкого,
нежного тела! Чувство огромной радости внезапно охватило Кравоя, его
красивое лицо осветилось открытой улыбкой — радостный, он одним
движением подхватил Соик на руки и быстро вышел вместе с ней из
источника. Его глаза сияли, привычная живость движений и чувств
вернулись: казалось, он распространяет вокруг себя какую-то кипучую,
неуемную энергию, подобно тому, как костер распространяет свет и тепло.
Точно привлеченные этим теплом, гости тут же окружили его. Кравой
поставил логимэ, воздел руку, продолжая другой крепко обнимать стоящую
рядом Соик.
— Если я когда-нибудь скажу, что не знаю, что такое счастье, любой из вас
может напомнить мне этот день, и я признаю, что был неправ! — с
широкой улыбкой воскликнул он.
Окружающие рассмеялись. Алиадарн и несколько логимэ подошли к
кейнарам.
— Надеюсь, этот день никогда не наступит… — улыбаясь, произнес
мэлогриан, укутывая мокрую до нитки дочь тяжелым плащом и взглядывая
то на нее, то на Кравоя. — Ибо теперь в твоей власти не только твое
счастье, но и счастье моей дочери.
— Именно поэтому я никогда не буду несчастным! — ответил солнечный
эльф, склоняя в легком поклоне высокую фигуру.
Алиадарн поклонился в ответ и, повернувшись к Соик, сказал несколько
слов на логимэ. Жрец солнца заметил, как она взволновано вздохнула, но
уже в следующее мгновение улыбнулась отцу и тихо ответила что-то.
Кравой почувствовал, как она легонько прижалась к его боку, и его
утверждение, высказанное Алиадарну, тут же превратилось в самую
стойкую уверенность.
Успокоенный, он крепче обнял Соик и счастливыми глазами обвел храм.
Недавний взрыв всеобщего возбуждения теперь перешел в радостное, но
уже более ровное ощущение продолжающегося праздника. Неожиданно
чуть поодаль, за спинами гостей, Кравой увидел Иштана — он и не
заметил, как тот отошел от источника. Странное чувство шевельнулось в
груди краантль. Губы веллара улыбались — Кравой чувствовал, что эта
улыбка искренняя, — но глаза! Глубокие глаза, прозрачные, точно синее
стекло — в них затаилось какое-то странное выражение, не вязавшееся с
этой улыбкой. Где-то глубоко-глубоко… Невольный холодок пробежал по
сердцу Кравоя — он вдруг почувствовал что-то похожее на укол совести.
Что чувствовал сейчас лунный эльф?.. Ревновал ли Соик к нему?
Ненавидел его? Или испытывал лишь грусть? Этого старший веллар Рас-
Сильвана не дал узнать никому и никогда…
Точно почувствовав устремленный на него взгляд, Иштан повернул голову;
их глаза встретились — лицо веллара осветила улыбка; насторожившего
Кравоя выражения в его глазах уже не было. Праздник тем временем
продолжался. Забыв о велларе, жрец солнца тряхнул и без того
растрепанной головой и снова окунулся в окружающую суету: в этот день
чувства сменялись в нем с такой скоростью, что он и сам не поспевал за
ними! Счастливым взором он окинул гостей; волна симпатии ко всем снова
нахлынула на него. Он знаком попросил слова — эллари и краантль
притихли.
— Я благодарен вам за то, что пришли, и мне хочется, чтобы этот день стал
счастливым для всех! Приглашаю вас вечером в Круг песен — может, нам
повезет, и для нас споет самая прекрасная эльфа на свете!
В толпе зашумели веселые голоса, радостные улыбки осветили лица
эльфов. Не отпуская руки Соик, Кравой вышел на улицу. День был ясным,
солнце мягко лило свет на синие крыши, белый мрамор домов. Кравой
зажмурил глаза и глубоко вдохнул: до чего же хорошо жить!
Рука Соик, все еще зажатая в его руке, чуть заметно шевельнулась. Жрец
солнца взглянул на кейнару — зеленые глаза Соик смотрели с каким-то
выжидающе-внимательным выражением. Радость вмиг отхлынула от
сердца Кравоя: он и забыл, что ей нужно уходить! Он оглянулся вокруг: лесные эльфы во главе с Алиадарном стояли в стороне от остальных
гостей, видимо, ожидая Соик. Кравой сжал руку логимэ. Как ему не
хочется отпускать ее сейчас! Но ведь он обещал, и она поверила его
обещанию; к тому же это ведь только до вечера… Он притянул Соик к себе,
улыбнулся, прижался губами к ее виску. Стараясь казаться бодрым,
произнес:
— Ну что, похоже, тебя уже ждут… Встретимся в Круге песен!
Она кивнула и опустила глаза — было видно, что она тоже чувствует
неловкость этой необходимой разлуки. Не глядя на Кравоя, она отпустила
его руку и, развернувшись, быстро зашагала к ожидавшим логимэ. Жрец
солнца проследил глазами, как Алиадарн набрасывает на нее плащ, и
отвернулся; не надо, чтобы Соик чувствовала себя виноватой… Выдохнув,
он решительно распрямил плечи, осмотрелся вокруг. Его взгляд снова
уловил белые волосы Иштана — тот стоял немного в стороне рядом с
Коттравоем и о чем-то беседовал с ним, то и дело искоса поглядывая на
Кравоя каким-то странным взглядом; в его чертах отражалось крайнее
внимание к тому, что говорил краантль. Кравой невольно удивился столь
оживленной беседе — веллар и старший всадник никогда не были особыми
друзьями — но его удивление длилось не больше доли секунды: сегодня
такой день, что возможны самые невероятные вещи!
Он отвернулся. Тягостное замешательство, прерванное видом беседующих
эльфов, снова вернулось. Итак, до темноты еще не меньше семи часов —
что же ему делать все это время?.. Отчего-то Кравою вдруг захотелось
незаметно уйти — все равно Соик нет рядом… Лучше всего будет пойти в
храм — за работой время всегда бежит незаметно: не успеешь оглянуться,
как уже вечер; к тому же у него накопилось там достаточно дел —
поглощенный чувствами, в последние дни он не слишком усердно
занимался работой. Точно! Пойти в храм — лучшей идеи не придумаешь!
Можно даже не переодеваясь. Он как раз успеет покончить с делами к
вечеру, а там уже, глядишь, и Соик освободится…
Утвердившись в правильности своего решения, жрец солнца еще некоторое
время побеседовал с гостями — Коттравой и жрецы из храма Солнца уже
успели куда-то исчезнуть — после чего, еще раз напомнив всем о вечерних
торжествах, вежливо распрощался.
Он уже сделал несколько шагов, когда к нему вдруг подошел Иштан. Жрец
солнца поймал подозрительный озорной огонек в синих глазах, но веллар
не дал ему времени на раздумья.
— Слушай, — бойко начал он. — Тебе ведь сейчас все равно нечего делать
— так давай пойдем в замок, отпразднуем…
Кравой попятился — праздновать ему не хотелось.
— Я… я вообще-то собирался в храм, у меня там куча дел.
— Нет-нет-нет! Никуда я тебя не отпущу, — оборвал его эллари с
непривычной настойчивостью в голосе. — А дела твои никуда не денутся!
Идем в замок! Идем-идем…
И, не давая Кравою опомнится, обнял за плечи и почти силой потащил за
собой по направлению к замку. По дороге жрец солнца несколько раз
пытался ретироваться, отговариваясь необходимостью быть в святилище,
но эллари был непреклонен: он шагал быстро, на удивление крепко держа
Кравоя, чтобы тот не сбежал.
— Идем-идем, — продолжал увещевать он, таща его за собой, — дела
могут подождать!
С растущим чувством раздражения — он ведь собирался в храм! — Кравой
дошел до площади с фонтаном. Вернее, не дошел, а доплелся, влекомый
Иштаном — судя по всему, веллара совершенно не волновало его
возмущение. Все еще не отпуская солнечного эльфа, он решительно
потащил его в сторону конюшен.