второму, преклонившись перед ним: этот ритуал символически отражал на
земле события, происходившие в это время на небе, а роль луны и солнца
в нем перенимали старшие жрецы храмов Эллар и Краана.
Именно из этого, последнего, обстоятельства вытекало то, что составляло
основную привлекательность всего действа, заставлявшую эльфов всех
видов и возрастов спешить занять места на площади. Ибо, если в этот день
старшие жрецы становились как бы воплощением самих светил,
покровительствующим им, то их внешняя, телесная оболочка по такому
случаю должна была быть доведена до совершенства, чтобы
соответствовать высокой красоте и блеску небесных божеств. Специально
приготовленные для этого дня костюмы, являвшие собой верх
великолепия, и особое, совершенно невообразимое, требующее не одного
часа усилий украшение их тел, волос и лиц, делавшее их непохожими на
самих себя — вот что влекло эллари и краантль на площадь!
Подготовка двоих главных участников начиналась с раннего утра и
длилась почти до самого косого солнца. Все, кто принимали участие в этом
процессе, из кожи вон лезли, стараясь превзойти самих себя — ведь чем
совершеннее и прекраснее будет облик их жреца, тем более полно сможет
воплотиться в нем сила божества! Что же касается нынешнего праздника,
то в храме Луны волнительность подготовки усиливалась тем, что это был
первый выход нового веллара, и всем очень хотелось, чтобы он был
безупречен. Так что Иштану пришлось пройти это испытание в самой
полной мере.
Все началось еще до рассвета. Хотя Иштан и старался заранее подготовить
себя морально к этому событию, всю ночь перед праздником он не сомкнул
глаз от волнения. С трудом дождавшись рассвета, он явился в храм еще
когда небо даже не начинало сереть; к его удивлению, все семь велларов
были уже там — вероятно, они предвидели его нетерпение и тоже пришли
пораньше. Иштана они встретили ободряющими улыбками; стоило ему
войти в храм, тут же обступили его. Он заметил, как они нарядно и
красиво выглядят: лунные жрицы превратили ярко-белые волосы в целые
хитросплетения мелких косичек, перемежающиеся ленточками; вместо
обычных платьев на них была странная одежда, которую Иштан еще
никогда не видел — тонкие, полупрозрачные туники чуть ниже колен; они
выглядели настолько легкими, что скорее подходили к середине лета,
нежели к осени… В жрецах-мужчинах, хотя они и были в своем более или
менее обычном виде, тоже чувствовалась особая торжественность —
утонченные лица точно излучали свет, глубокие синие глаза сияли по-
особенному.
— Ан синтари! Ну что, ты готов? — подходя к Иштану, с улыбкой спросил
один из них — самый старший из собравшихся.
Молодой веллар вздохнул и сделал какое-то неопределенное движение
подбородком, которое можно было бы с равным успехом перевести как:
«если бы я знал, к чему именно надо быть готовым…» или «а что мне
остается делать?», или же совсем честное: «готов, но как-то не очень…».
Видимо, склонившись к последнему варианту, веллар постарше
утешительно похлопал Иштана по плечу.
— Не переживай — весь Рас-Сильван только и ждет, чтобы полюбоваться
на своего нового веллара, так что, что бы ты ни вытворил сегодня, они
простят тебе за одно твое появление!
Иштан снова вздохнул, как бы говоря: «хотелось бы в это верить…».
Четверка лунных жриц, обступивших его, заулыбалась — в их улыбках
молодому эллари чудилось какое-то затаенное лукавство. Ему стало не по
себе; он поймал взгляд одой из эльф — самой младшей: ее огромные
синие глаза совершенно явно искрились смехом. Подозрительность Иштана
усилилась, когда он заметил, как такой же лукавый огонек вспыхнул в
синих глазах говорившего с ним веллара…
— Ну что, тогда мы смело отдаем тебя в руки самых прекрасных из
дочерей Эллар! — с какой-то странной веселостью произнес он,
разворачивая Иштана за плечи лицом к стоявшим в ряд жрицам.
Иштан растерянно обвел взглядом собравшихся; к его удивлению и
недоумению, мужчины вдруг резко засуетились и в следующую минуту
растворились в подсобных помещениях храма. Остались только женщины.
В полном недоумении Иштан обернулся к ним: они стояли, дружно глядя
на него, и улыбались при этом какими-то хитрыми улыбками.
Подозрительное предчувствие снова шевельнулось в молодом эллари: у
него было такое впечатление, будто все окружающие знают, что
происходит, и только он один этого не понимает…
— Ну что, идем? — сверкая синими глазами и с явным усилием сдерживая
улыбку, сказала эльфа, на которую он еще раньше обратил внимание.
— А куда?..
— В купальню.
— КУДА?!!
Эллари дружно рассыпались звонким смехом — точно колокольчики
зазвенели под куполом храма. Иштан почувствовал, как кровь невольно
приливает к его щекам.
— Куда-куда?.. — хриплым от волнения голосом переспросил он.
Одна из эльф постарше, видимо, сжалившись над ним, вышла вперед и,
перестав смеяться, стала терпеливо объяснять:
— Такова традиция, — сегодня ты должен быть безупречен, ведь ты
будешь воплощением силы самой луны. Наш долг — сделать все
возможное, чтобы ты был прекрасен. Торжественное омовение и умащение
— часть ритуала…
— Омовение?! Умащение?! Но я и так чистый!..
Эльфа глубоко вдохнула, пытаясь погасить возникшую улыбку. Сзади, за
ее спиной послышалось что-то, подозрительно похожее на вырвавшееся
хихиканье.
— Мы в этом не сомневаемся — но таков обычай… Идем! Мы проведем
тебя…
С этими словами веллары развернулись и направились вглубь храма, как
бы приглашая Иштана за собой. Совершенно сбитый с толку, Иштан пошел
за ними. Купание?! Вместе с ними?! Но отец не предупреждал его ни о чем
подобном! Может, они шутят? Он бросил быстрый взгляд на идущую перед
ним стайку тоненьких эллари — не было похоже, чтобы они шутили…
Тем временем они без дальнейших объяснений подвели его к небольшой, расположенной заподлицо со стеной двери в дальней части храма; Иштан
еще раньше несколько раз пытался понять, куда она ведет, но каждый раз
дверь оказывалась закрытой, а у кого хранится ключ, толком никто сказать
не мог… Теперь, наконец-то, он увидел его — взрослая эльфа, говорившая
только что с ним, достала маленький серебряный ключик откуда-то из
складок своего воздушного, почти невесомого одеянья и отперла дверь.
Веллары по одной вошли внутрь, за ними обреченно, словно его вели
продавать, побрел Иштан.
Сперва он ничего не увидел — лишь кромешную темноту. Внезапно рядом
раздался звук вспыхивающего огня, в следующее мгновение одна из
эллари засветила факел. В его качающемся свете Иштан с изумлением
рассматривал представшее перед ним помещение: это была небольшая, но
на удивление богато украшенная комната; стены, пол и потолок были
выложены белым мрамором, по потолку вились резные узоры, золотой
бордюр отделял их от стен. Посреди комнаты на некотором возвышении
находился небольшой бассейн из такого же мрамора, к нему вели
несколько ступеней, последняя из которых была сделана широкой, так что
получалось нечто вроде дорожки вокруг бортика купальни. Иштан увидел,
что от воды в бассейне поднимается легкий пар, воздух в комнате также
был расслабляюще теплым и влажным, с витающими в нем приятными
запахами неизвестных Иштану растений.
Дверь тихо прикрылась за спиной веллара, заставив вздрогнуть. Не
обращая на него никакого внимания, эльфы деловито прошлись вдоль
стен, зажигая висящие масляные лампы. Закончив со светом, они
собрались вчетвером в центре комнаты у бассейна и выстроились там,