Я даже не успела додумать мысль до конца, когда огненный шар оторвался от рук и устремился к ворону. На краткое мгновенье я почувствовала, что огонь в предвкушении жертвы устремился вперед, ослабив хватку. Чем я и воспользовалась. Я развернулась и со всех ног кинулась бегом подальше от того места. Ворон слишком поздно понял опасность, поэтому утих на полу карканье. Навсегда затих. Но я уже бежала сквозь морозный лес, в надежде убежать от собственного дара, и смотреть, что там произошло с вороном, мне очень не хотелось. Да и вскрик Елены, в момент гибели птицы, ничего хорошего не предвещал. Некромантка пошатнулась и начала хватать ртом воздух. К ней тут же кинулся брат, легко поднимая ее на руки. Как раз вовремя, потому что девушка начала падать.
— Что случилось? — К ней приблизилась Раадель.
— Ворона Ри убила. — Ответил за сестру Некромант. Вытирая пот со лба Елены. Девушка все еще не могла прийти в себя. Она сидела бледнее обычного, из носа потекла струйка крови, а обескровленными пальцами девушка сжимала виски в надежде унять боль.
Раадель что-то хотела сказать, но я не слушала. Орел бесшумно слетел с веток и оборвал связь. А я бежала в глубь леса по снегу. Было трудно дышать, ветер студил следы от слез, но я чувствовала, что если остановлюсь — погибну. Страх гнал меня вперед. Я падала, ветки били по лицу, но я пыталась убежать. От самой себя, от страха, от друзей, вообще ото всех. Я должна спасти и друзей и Эрханда, даже если сейчас погибну. У меня нет другого выхода. Но убежать мне не дали. Я бежала вперед, не разбирая дорогу, пытаясь даже не чувствовать ни силой, ни телом. Поэтому приземление передо мной огромного золотого дракона было для меня неожиданностью. Я в него врезалась. Больно ударилась головой о чешую на груди, и от силы удара меня откинуло назад. Упасть не дала когтистая лапа друга, который поймал меня в полете, и прижал к груди.
— Риа. — Только и произнес друг. Больше мне и не надо было, что бы пуститься в горькие рыданья.
— Я не смогла… — Спустя некоторое время, смогла произнести я, задыхаясь от слез.
— Нет, смогла. — Попытался утешить друг. — Ты сдержала огонь, ты ему сопротивляешься.
— Я не мо-гу его сде-р-рживать. — Меня душила собственная беспомощность. И пугал дар. Даже слезы и те кончались, я сидела в лапах друга и всхлипывала.
Граэлю ничего говорить не надо было, он все знал. Но не мог подобрать слов утешения. А я уже и слова выговорить не могла, только сидела и икала от бессилия. Так мы и сидели в тишине в лесу. Дракон и ведьма. И оба проклинали и себя и мир. Мне было тепло и уютно в лапах друга, а ему хотелось меня утешить. Друг отгородил меня от всего мира, от страхов и тревог, от дара и следующей за ним Смерти. Странно, но одно из древнейших существ, одно из сильнейших существ, почему то решило меня оберегать и защищать. И я знала, что ни один мой дар не может ему причинить вред. Около меня торчали внушительных размеров золотые когти, а вся моя нога могла бы целиком поместиться у него в пасти, но я не боялась. Даже наоборот я успокаивалась с ним. Совсем стемнело, а мы даже и не думали шевелиться. Оба понимали, что никто сейчас не поможет. Нужна была лишь тишина.
Лишь в тишине я могла подумать. Лишь сейчас я могла понять, что произошло. Злость, так же как и ярость питают мой дар, делая его неуправляемым. И сколько бы я не врала себе — мне не справиться. Я не могу все время отгораживать себя от дара. Каждый раз огонь становиться сильнее, а я злее, раздражительнее, и вспыльчивее. Поэтому ведьм Огня и мало. Они или погибают или их убивают. Счастливо и долго они не живут. Сея хаос, разрушение, страх и Смерть они выгорают сами и наживают себе много врагов. Огонь — самая непокорная стихия. Стихия злости, ярости и раздражения. И каждый раз я меняюсь. Раадель была права, огонь должен был выжечь меня, должен был, но не смог. И теперь постепенно он испепеляет изнутри. Есть цель, и он к ней идет. Последнее что добьёт меня — это будет убийство того кого я люблю. Эрханд. Что бы я не делала — в конечном счете, останемся мы только двое. И что-то мне подсказывало, что выживет из нас только один. Если это возможно. Как бы я не старалась — Эрханд то, чего будет добиваться мой огонь всегда. Он станет моей самой сильной болью, последним, что сведет меня с ума. Я должна сберечь его. И мне просто необходимо отвлечься на кого-то другого. Дардмуд? Да хоть пусть и он. Только не Эрханд. Но вот только что-то мне не верилось, что такое решение примет мой дар.
Прошло много времени, пока я окончательно не успокоилась, и пригретая теплом дракона, не уснула. Просыпалась я только временами. Одно из таких пробуждений показало мне, что мы парим между деревьями, другое, что приближаемся к лагерю. Последнее мое пробуждение пред глубоким сном показало мне, что я около костра, рядом спутники, а Граэль укладывается рядом, укрывая нас крылом. При этом принципиально дракон повернулся ко всем своей не самой лицеприятной стороной, отгораживая меня. Ни разговоров, ни упреков, ни нравоучений и душещипательных разговоров не будет до утра. Я уснула глубоким сном от усталости и переживаний. Под сильным крылом друга, который словно говорил — мы справимся, мы выдержим, я тебя защищу. И я ему верила. Мне иногда казалось, что Граэлю нужен был именно тот, о ком он бы мог заботиться. Он словно так пытался доказать сам себе, что он сильнее. Он словно сам себя успокаивал, что мы выдержим, что мы справимся. И он сам верил себе. Иногда я чувствовала, что не могу сдаться только потому, что другу нужно было во что-то верить. Я не могла сдаться, только потому, что тогда бы последние надежды моего друга рухнули бы. И я не могла стать этому причиной. Наверное, поэтому нам и удалось так быстро установить связь, потому что дракону нужен был наездник. Ему нужен было хоть кто-то в его одинокой жизни. И я не имею права отбирать у него это.