Михаэль пребывал в некотором ступоре от происходящего. Я это видела. Еще когда только начала бить с силой и бездумно, он удивился, но не знал, как отреагировать. В его глазах я смогла прочитать понимание того, что мне нужно куда-то деть свои эмоции, но он никак не ожидал, что я стану яростно колотить его меч клинком, безжалостно портя оружие. Но даже это он смог стоически пережить, а вот моей реакции на выбитый клинок, он явно не ожидал, и даже не знал, как поступить. Переминаясь с ноги на ногу, он некоторое время наблюдал за моими рыданиями, не зная, что сказать. Слезы пугали его не меньше, чем девушек пугают мертвецы. Но все же, немного помедлив, он приблизился и как куклу поднял на руки.
— Холодно. — Единственное, что он смог буркнуть мне, поднимая с земли.
Мне не было холодно, мне было противно и гадко. До тошноты, до отвращения от собственной беспомощности. И по моим венам все еще бежала разгоряченная кровь, после тренировки. Но Некроманту это было не интересно, он сапогом пододвинул груду своей одежды ближе к костру, и со мной на руках уселся на нее сверху. А я уцепившись за его сильные руки, могла только трястись от колотившей меня истерики. Так мы и сидели в тишине. Постепенно я начала замерзать, а мокрая туника неприятно холодила спину. Я поежилась. Слезы кончались, осталась только опустошённость. Может это и к лучшему, мой огонь сидел сейчас тихо где-то глубоко, не мешая самобичеванию. Я шмыгнула носом и убрала прядь темно рыжих волос со своего лица, а когда вернула руку на плечо Михаэля, почувствовала, что он холоднее льда. Боги! Я то сижу более или мене одетая, а он…
— Ты замерз! — Вскрикнула я, вскакивая на ноги. И чуть было не закричала повторно, но уже от ужаса.
Мужчина сидел неподвижно, его вены на лице почернели, а глаза заволокла серая пелена. Мне стало очень страшно и жутко. Сколько мы просидели, так я не знала, он грел меня, я даже не подумала, что вокруг снег, а он даже без рубашки. Первая мысль у меня была, что он умер. Замерз насмерть. Но я отказывалась в это верить. Осторожно я протянула руку к его лицу и потрогала кожу. Он был едва теплым, но не реагировал. Он сидел, не шевелясь, единственным признаком жизни была пульсирующая вена не его шее. Что делать? Паника сковала сознание, я не могла погубить друга. И все же я смогла вспомнить слова бабушки, что растирание помогает вернуть кровь, а вместе с ней и тепло. Я кинулась к своему плащу и накинула на мужчину, одновременно растирая его руки, грудь, поясницу и живот. Боги, что же я наделала?!?! Я с отчаяньем растирала кожу на мужчине, невзирая на боль от содранной на руках кожи. Нужно как то сообщить спутникам, но как? Я не могу бросить Михаэля тут одного. А если послать сигнал Граэлю? Услышит ли друг на расстоянии? Но сначала нужно отогреть Некроманта. А он как раз сидит на своей одежде. Незадача! Я с остервенением растирала вновь его руки, спину, грудь, поясницу, живот, а когда подняла глаза…
— Если ты пытаешься доставить мне удовольствие — то нужно это делать нежнее. — На меня смотрели темно карие глаза Михаэля, в которых прыгали смешинки.