— Заткни свой рот, мальчишка! — прорычал Сеймур, — не обращайте внимания, ваше величество, у него просто в голове помутилось…
— Помутилось, значит?! — возмутился парень, — а как вы тогда объясните то, что осужденный притащил меня сюда на своем плече, а как стража его увидела, тут же упекла обратно в тюрьму!
— Тихо! — перебил поток брани Эдуард, повысив голос и стукнув кулаком по подлокотнику трона, — Гладстон, узнай у часовых, что там случилось. Если все так, как говорит этот мальчишка… Дай мне знать.
— Вы не можете его казнить, ваше величество! — несмотря на приказ умолкнуть, завопил Саймон, — этот человек настоящий герой! А если вам так хочется об кого-то топор затупить — пусть это будет капитан Сеймур! Три года назад моего отца казнили за дезертирство, так чем наш главнокомандующий лучше него?!
— Так, уведите его кто-нибудь, — устало прижав ладонь ко лбу, пробормотал король, кивая страже, что стояла рядом с троном.
— Я верю в вашу мудрость, ваше величество! — продолжал голосить Саймон, даже когда в его плечи уже вцепилась охрана, уводя за двери тронного зала, — вы не убьете невинного человека, который, вдобавок ко всему, еще и любит вашу дочь!..
На последних словах, Эдуард вскинул растерянный взгляд на мальчишку, который вместе с гвардейцами только что исчез за закрытыми дверьми.
…
Сидя на полу уже знакомой ему камеры, Майкл с тихим стоном вытянул вперед больную ногу, что неприятно и надрывно пульсировала. И как он на ней только вообще дошел до дворца?..
Снова закашлявшись, мужчина обессиленно рухнул на соломенный настил, поворачиваясь лицом к низкому темноту потолку. Лихорадочный жар пробирал его уже до такой степени, что узник почти не чувствовал холода, и хотя бы в этом был его плюс.
Теперь оставалось надеяться только на то, что все это как можно скорей закончится. До заката оставалось не больше пары часов, и если король сжалится над осужденным, его голова, наконец, отделится от туловища.
Тяжело дыша и уже понемногу начиная бредить из-за лихорадки, Майкл не сразу услышал, как дверь в камеру отворилась.
— Ну надо же, — хмыкнул советник, завидев заключенного на старом месте, — похоже, вы и правда феноменально глупы… Или же отважны. Зависит от точки зрения.
Медленно обернувшись, мужчина замутненным взглядом посмотрел на советника, что стоял на пороге.
— Чего вам опять? — сипло спросил он.
— Его величество просил убедиться, что вы и правда вернулись, — невозмутимо ответил Гладстон, — ваш, с позволения сказать, «герольд», очень яростно пытался донести до короля Эдуарда истинное положение вещей. И, похоже, ему это удалось.
Напрягая мозги, Майкл догадался, что речь шла о Саймоне. Это трепло не смогло удержаться, чтобы не выложить королю свое ценное мнение — кто бы сомневался.
— Долго вы меня еще здесь мурыжить будете? — озлобленно прохрипел узник, — где там уже ваш гребаный палач…
— Не беспокойтесь, палача уже оповестили о сегодняшней работе, — спокойно отозвался советник, — за вами сегодня зайдут, как только настанет время. Всего хорошего.
Не сказав больше ни слова, Гладстон вышел за дверь.
…
— Мальчишка не соврал, — проговорил советник, входя в покои короля, — по крайней мере о том, что охотник дотащил его на себе, вернувшись из леса. Я опросил всех часовых — они это видели своими глазами. И, еще, насколько я успел понять со слов юного гвардейца — им, все ж, удалось перебить стаю.
Стоя у окна со скрещенными на груди руками, Эдуард тяжело вздохнул.
— Он сказал, зачем он это сделал? — тихо спросил он, обернувшись к слуге.
— Пленный охотник — не тот человек, кто станет распинаться в объяснении своих мотивов, — пожал плечами Гладстон, — во всяком случае, не мне. Быть может, вам стоит самому его об этом спросить?..
— Нет, — покачал головой король, снова отводя взгляд к заснеженному пейзажу за окном, — не стоит… Капитан Сеймур все еще под стражей?
— Да, ваше величество, — кивнул советник, — как вы и приказывали.
— Распорядись, чтобы его голова сегодня слетела с плеч первой, — сухо добавил Эдуард.
— Хорошо, ваше величество.
…
Упираясь лбом в холодное оконное стекло, Мэллори застывшим взглядом наблюдала за медленным падением снежинок. Ее домашний арест продолжался всего вторые сутки, но кажется, что прошел уже целый год.
Время словно замерло на месте и каждый час тянулся для принцессы невыносимо долго и мучительно, ведь ни на минуту, ее не покидали мысли о Майкле. Жив ли он? Не ранен ли? Вдруг, ему не удастся пережить схватку со стаей? А вместе с тем, душу разрывало на части от осознания, что больше она никогда его не увидит. Сильные руки больше не стиснут ее в объятиях, а хрипловатый нежный голос останется теперь только во снах. Все самое лучшее, что случалось в жизни девушки, теперь исчезало с горизонта навсегда, и думая об этом снова и снова, Мэллори едва держалась, чтобы не начать биться головой об стену.
— Дорогая, прошу, съешь уже хоть что-нибудь, — взмолилась Анна, опуская на столик рядом с принцессой поднос с обедом, — я попросила поваров сделать твои любимые пирожные с вишней… Ну же, милая…
Девушка напрочь отказывалась от еды, словно воображая, что заморив себя голодом, ей станет хоть немного легче.
— Я не хочу, — бесцветным шепотом отозвалась она, продолжая неотрывно смотреть в окно.
Анна, обреченно вздохнув, прижала ладони к лицу, как вдруг, в двери покоев требовательно постучали.
— В чем дело, господа? — негромко спросила служанка, глядя на гвардейцев, что с мрачным видом стояли на пороге.
— Нам приказано сопроводить принцессу Мэллори на площадь, — ответил один из них.
— На площадь? — растерянно переспросила Анна, — зачем?..
— По приказу его величества, мы должны доставить принцессу на эшафот.
— Что?.. — бледнея как снег, пролепетала служанка.
Девушка, успев расслышать слова гвардейцев, вздрогнула всем телом. Ее приказано отвести к эшафоту? Значит, отец, все же, решил прибегнуть к своему запасному плану?.. Мэллори все еще помнила его слова о ссылке в монастырь и предшествующей ей порке. Неужели, он правда решился на столь крайний шаг?
— Позвольте, — сурово сказал гвардеец, отталкивая Анну в сторону и приближаясь к напуганной до смерти принцессе.
— Нет, — слабым голосом прошептала Мэллори, вскакивая со стула и вжимаясь спиной в стену, — прошу, не надо!
— Простите, принцесса, но это приказ короля, — покачав головой, произнес стражник, жестко хватая девушку за плечо.
========== 36 ==========
Когда солнечный свет уже начал постепенно окрашиваться в красный, дверь в камеру снова открылась, впуская внутрь холодный сквозняк.
— Эй, ты там не помер еще? — без особого интереса спросил тюремщик глядя на Майкла, что неподвижно лежал на полу, таращась в стену, — за тобой уже скоро придут, так что, давай, снимай сапоги, куртку, плащ… все, что можно будет потом продать, в общем. И про безделушку свою серебряную не забудь — ее я себе заберу.
Посмотрев на охранника исподлобья, мужчина не удостоил того ответом. Узнику было известно об этой старой доброй традиции избавлять осужденного перед казнью от всего ценного. Наверное, в чем-то это было даже справедливо. Приговоренному к казни уже вряд ли что-то понадобится, а оставлять завещание на свое имущество, им не было позволено.
Не дожидаясь, пока заключенный что-то скажет, тюремщик удалился, громко захлопнув за собой дверь. Шумно дыша, Майкл приподнялся на локте, расстегивая фибулу и начиная стаскивать с себя плащ. Оставшись в одной тонкой рубашке и брюках, узник вновь поежился от пронизывающего холода, тянувшегося из окна.
Кажется, не прошло и пары минут, когда дверь заскрипела вновь, а на пороге показалась пара гвардейцев, у одного из которых в руках блеснули тяжелые кандалы. Вряд ли в плачевном состоянии Майкла, что едва сознание от слабости не терял, это было обязательным атрибутом, однако, изменять традициям ради него никто не собирался. В голове стоял такой мутный туман, что мужчина опасался, как бы страже не пришлось его теперь волоком тащить до эшафота.