Офицер был на вершине счастья. Ведь за полтора года службы в дивизионе ракетных катеров он ни разу не выходил в открытый океан, ни разу не производил учебные стрельбы. А тут приказ главнокомандующего: «Перехватить и отконвоировать в порт Магадан т/х «Ангара», захваченный бандитами — террористами, в случае неподчинения и сопротивления — стрелять на поражение».
Старший помощник Василий Козлов искоса взглянул на командира и спросил.
— Гоша ты что, собираешься применить оружие против нашего транспорта, там ведь заложников более тридцати человек, женщины и дети.
— Прекратить разговорчики, исполнять приказание, — Павлов нервно бросил измеритель на карту и с ненавистью посмотрел на своего друга и бывшего однокурсника по Бакинскому военному училищу, — лучше внимательно наблюдайте за маневрами сухогруза, чтобы он нас не потопил, ближе кабельтова не приближаться. «Такой случай представился проявить себя, а этот козел опять все хочет испортить. Так и сидеть тебе, Вася, вечно в старпомах, а мне наплевать, приказ есть — надо и десять пароходов пущу на дно» — подумал про себя Павлов и повернулся к радисту, примастивщемуся на небольшом откидном стульчике в рубке катера.
— Вызови капитана «Ангары» на коротких волнах, надо прощупать обстановку на судне.
— т/х «Ангара», прошу на связь, — затараторил младший матрос.
— На связи «Ангара», — отозвался в динамике простуженный голос Лютого.
— Мне необходимо поговорить с капитаном, — Командир вырвал трубку у радиста, — кто на связи?
— Я за него, капитану плохо с сердцем, он лежит в своей каюте, чего вам от нас надо.
— Срочно остановите машины и ложитесь в дрейф, я высылаю досмотровую группу на борт вашего судна.
— Ты чего, морской, с коня упал, или совсем нюх потерял, ты глянь на карту, мы давно уже в нейтральных водах, командовать будешь в трехсотмильной зоне, а на нашей зоне тебе этот номер не пройдет, — Лютый бросил трубку и повернулся к Серому, который держал на прицеле вахтенную службу во главе с капитаном Литвиновым.
— Спускайся на палубу, — сказал он вполголоса, — видишь в борту клюз, ну, короче дырку для швартовых в фальшборте, займи позицию рядом с кнехтами и жди моей команды. Как только остановим машины и дадим задний ход, сторожевик окажется метрах в двадцати от тебя, он не успеет погасить скорость и будет у нас, как на ладони. Бей из подствольника в район машинного отделения посередине катера, бери чуть выше ватерлинии — это самое слабое место на любом корабле. Я же, попробую из своего гранатомета заклинить их пушку на баке, давай, Писатель, действуй.
— Слушай, братан, не понял, че, за кнехты — брехты, — Серый сделал на лице недоумение мартышки, которой дали в руку палку, чтобы та достала банан.
— Вон те две черные чугунные тумбы, урод, там тебя не зацепит осколками, если их боезапас сдетанирует, — Лютый постучал костяшками пальцев по испещренному рваными шрамами узкому и покатому лбу Писателя, — жить-то хочешь, тогда слушай меня.
— Ну, ты воще, Витек, головастый и откуда все знаешь, — Серый улыбнулся, погрозил пальцем капитану и через крыло мостика, пригнувшись, словно тень, проскользнул по леерам на главную палубу, где залег в ожидании сигнала.
— Мастер, — Лютый окликнул, впавшего в коматозное состояние Литвинова, — скоро все закончится, командуй стоп машинам и лево на борт.
Капитан, как в тумане, машинально подчиняясь команде человека с ружьем, с мерзким звоном установил ручку судового телеграфа на «стоп».
— Лево на борт, — приказал он рулевому.
Судно, еще имея ход, сильно накренилось и начало весело заворачивать дугу, подрезая путь, несущемуся, на всех парусах ПСКРу.
— Что же они, сволочи, вытворяют, — воскликнул в сердцах старший лейтенант Павлов, не отрывая взгляда от черного силуэта судна, которое словно гора возникла на их курсе, — да как он смеет, а ну-ка на носовой пушке, два предупредительных по бульбе и корме и стоп машины, иначе мы расплющимся о борт этих самоубийц.
По курсу «Ангары» и метрах в двадцати на кильватерной струе, вспорхнули белые фонтанчики от разрывов крупнокалиберных снарядов, затем прогремели сами выстрелы.
Легкий катер, резко сбросивший скорость, тут же попал в водяную ловушку, которая стала затягивать его все ближе и ближе к крупнотоннажному судну. Осталось 50, 30 метров, и в этот момент Лютый махнул своему напарнику, который, не отрывая глаз, следил за всем тем, что происходило на мостике.