– Прошу!
Разместившись поудобнее, насколько это позволяла повозка, братья переглянулись. Предстояла разлука. У каждого из них начиналась своя жизнь, полная новых переживаний и приключений. Никто из братьев не знал, да и не мог знать, насколько закрутит в ближайшем будущем водоворот событий эти две казачьи судьбы и куда этот водоворот выведет.
А пока кони, запряженные в повозку, мерно отбивали по булыжным улицам дробь копытами, везя своих седоков каждого к его цели путешествия.
Погоды в столице в это время года стояли замечательные. Солнце щедро насыщало воздух своими лучами. То тут, то там встречались прогуливающиеся по улице барышни, в пышных платьях и таких же пышных шляпах. Сопровождавшие их кавалеры были непременно одеты или в военные офицерские мундиры, или в костюмы, диковинные для взгляда молодого казака, вырвавшегося из провинциальной станицы. Михась смотрел не отрываясь и на людей, и на пробегающие мимо здания, и не мог наглядеться. Все ему казалось новым. Столичная жизнь все глубже завораживала его молодую душу. Все меньше ему хотелось думать о станице, где остались близкие и родные ему люди. «Вот она настоящая жизнь!» – мелькало в голове, бередя разум.
Старший же из Билых, в отличие от брата, предался воспоминаниям недалекого прошлого. Когда сам таким же неопытным, не знавшим ничего о жизни в огромном, как Санкт-Петербург, городе пешком добирался до здания того же Николаевского кавалерийского училища. И как уже через год, вкусив сполна прелестей столицы, он тосковал по родным плавням, реке Марте и бесконечному степному простору.
Двуколка свернула на Малый Измайловский проспект и, проехав квартал, остановилась у двустворчатых металлических ворот.
– Прибыли, господин подъесаул, – доложил урядник.
– Уже? – Михась очнулся и, кажется, только сейчас закрыл рот, прекращая созерцать величественную красоту.
– Вижу. Благодарю, – суховато ответил Билый. И, повернув голову к брату, спросил: – Нравится столица?
– Тут дворцы и дома бесконечные! Конечно, нравится. Рай, да и только.
Урядник кашлянул, скрывая улыбку. Билый снова посмотрел на младшего брата, смотрящего восторженным взглядом на свою будущую альма-матер. Затем перевел взгляд на здание училища. Нашел окно на втором этаже, где располагались учебные классы. Вновь накатили воспоминания.
В Николаевское кавалерийское училище принимались наиболее успешные выпускники кадетских корпусов: необходимо было иметь не менее девять баллов по наукам и восемь баллов за поведение. Михась к наукам был способен, и балл по знаниям в Катеринодарском кадетском корпусе, который он окончил прошлым летом, у него всегда был не ниже десяти. Но вот поведение у молодого казака выше восьмерки не вытягивало. Оставалось надеяться, что знания все же возьмут свое.
В Николаевском кавалерийском училище готовили офицеров как для регулярной кавалерии, так и для казачьих войск. В соответствии с этим юнкера делились на эскадрон и сотню: двести пятьдесят юнкеров в эскадроне, сто двадцать – в казачьей сотне. В эту сотню и должен был попасть Михаил Билый, конечно, если проходной балл будет соответствовать. Продолжительность обучения – два года. По окончании обучения юнкера выпускались корнетами в кавалерию. Курс обучения был двухгодичным, и его конечной целью была подготовка выпускников к полковой службе. Основными учебными предметами были тактика, военное дело, топография, управление, артиллерия, фортификация, право, гигиена и черчение, из общеобразовательных предметов преподавались Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, математика, механика, физика, химия, история, экономика, государствоведение и психология. Существовала возможность сдать офицерские экзамены экстерном.
«У меня вышло, надеюсь, что и у брата получится», – подумал Микола, снова вспомнив об экзамене, который он сдал наряду с другими тремя однокурсниками раньше положенного срока.
– Все, Михаил, – впервые он назвал брата по-русски. – Вот здесь и пройдут следующие два года твоей жизни.
– Как?! – удивленно воскликнул младший. – А ты меня разве не проводишь?!
Урядник улыбнулся в кулак. Микола сделал вид, что не заметил.
– Пойми, Михаил, здесь так не принято, – голос Билого звучал по-отечески строго, но в то же время с нотками любви к младшему брату. – Это уже твой жизненный путь, который ты должен осилить сам, иначе с первых дней попадешь под насмешки сокурсников, и тогда пиши пропало.
Михась, нахмурившись, взял свои вещи и спрыгнул на землю.
– Подожди! – остановил его Микола. Ловко соскочив с повозки, он подошел к брату, крепко обнял его и так, чтобы было слышно лишь им обоим, сказал: – Не надувай губы. Сам поймешь потом, о чем я. И не забывай никогда: ты – КАЗАК.