– Решили украсить наше мужское собрание? Весьма похвально. Господа! Лизонька хочет нам спеть!
– О, mein Herz! Боюсь, я своим пением распугаю всех оленей!
– Но я-то, – ответил, многозначительно поднимая бровь, император, – главный зубр, останусь!
Дама в ответ улыбнулась с некоторой долей кокетливости и присела в реверансе. Ее спутница, оценив ситуацию, замедлила шаг и остановилась. Император пристроился рядом со своей фавориткой и, указав рукой, предложил даме прогуляться.
– Господа, – кивнул он свите. Те еле заметно щелкнул задниками сапог и лишь слегка отметились во фрунт.
Есаул Лотиев сделал знак стоящему невдалеке уряднику, и тот, незаметно для императора, не торопясь пошел вслед за ним, держась на некотором расстоянии.
Время от времени разговаривающие между собой пажи и флигель-адъютанты смотрели в сторону гуляющей парочки и оживленно обсуждали подружку баронессы, пряча улыбки в кулаки. Интересно заходил спор, достанется ли она кому-то из свиты или также разделит ложе с императором.
Подъесаул Билый, заручившись, как он считал, поддержкой есаула Лотиева, более тщательно осмотрелся по сторонам в надежде найти что-то, что могло хотя бы косвенно подтвердить его догадки.
Царская поляна впечатляла своей красотой. По преданиям, это было место с очень необычной историей. Обширная поляна в густой чаще возникла как минимум несколько столетий назад. Царской она была названа по причине того, что тут устроил охотничий пир король Речи Посполитой Станислав Август Понятовский. Потом поляна, пока не стала собственностью Российской империи и затем самой династии Романовых, превратилась в место проведения пиров и богатых штрек для других вельмож и их венценосных гостей. Внимательному взору подъесаула открывались заросли необычного вида черемухи, кусты шиповника. Деревья, росшие по периметру поляны, образовывали своеобразный природный котел, скрывающий саму поляну от посторонних глаз. Чуть далее за деревьями расположилось Татарское багно. Как свидетельствовали местные старожилы из егерей, в незапамятные времена отряды кочевников добрались и до этих мест. Они основали стоянку в непроходимых для враждебных им племен славян местах – на небольших островках, окруженных топким болотом. Со временем болото поросло кустарниками, но весной и осенью оно оживало.
Билый, привыкший с детства к причудам дикой природы, после душного Санкт-Петербурга вновь оказался в своей среде. Приглушенная столичной жизнью казачья чуйка вновь обострялась от вида всего этого зеленого великолепия, шума ветра в листве деревьев и переклички множества птиц, скрывающихся в густой растительности.
Именно эта казачья чуйка рождала чувство того, что должно произойти нечто особенное. Что-то первобытное вкрадывалось в душу подъесаула, обостряя инстинкты охотника. Но охотника не столько за зверьем, сколько за лихими людьми. То же самое первобытное, дикое присутствовало в нем в военных походах против враждебных горцев. Билый, обходя поляну по периметру, принюхивался к каждому дуновению ветра, прислушивался к каждому шороху листвы. Что-то не давало ему покоя, что-то бередило душу. Но он пока не знал, что именно. Незаметно для себя он дошел до того самого дуба, что стоял на окраине Царской поляны.
Дерево впечатляло своими размерами. Подъесаул обошел его вокруг, посмотрел наверх. На расстоянии примерно двух метров от земли ствол дерева делился на три, меньших по размеру. Ловко вскарабкавшись по сучкам, торчащим из коры, Билый оказался на небольшой площадке, образованной основаниями этих трех стволов. Присел, осмотрелся, затем прилег на площадку и посмотрел на поляну. Все и вся были как на ладони. Государь, увлеченный беседой с барышней, становился легкой мишенью, если бы кто-то именно в этот момент решил его убрать. Стоявшие на приличном расстоянии офицеры свиты, да и урядник, неотрывно следовавший за прогуливающейся парочкой, вряд ли смогли бы помочь императору и его спутнице. Осмотрев все и оценив обстановку, Билый так же ловко спрыгнул с дерева и, не торопясь, чтобы не привлекать лишнего внимания, отправился с докладом к Лотиеву. Боковым зрением казак заметил какую-то тень, метнувшуюся к соседнему кустарнику. Шелест листьев и дрожание веток подтвердили его догадки. «Олень? – пронеслось в голове. – А может… В любом случае нужно быстрее доложить сначала есаулу».