– Что известно о предметах искусства инков?
– Они остались на “Консепсьоне”. Дрейк переправил туда часть своей команды и поручил им отправиться через Магелланов пролив и Атлантику назад в Англию.
– “Консепсьон” добралась до Англии?
– Нет, – ответил Перлмуттер задумчиво, – предполагается, что галеон исчез со всей командой.
– Жаль, – сказал Питт, не в силах скрыть разочарования, – а я-то надеялся, что о нем сохранились хоть какие-то сведения.
– Если мне не изменяет память, – продолжал Перлмуттер, – существовал миф об исчезновении “Консепсьон”.
– В чем его суть?
– Совершенно фантастическая история, скорее даже слух, чем миф. Соль ее в том, что корабль был подхвачен гигантской приливной волной и унесен в глубь материка. Разумеется, не сохранилось никаких документов на этот счет.
– Тебе не известен источник легенды?
– Необходимо уточнить детали, но, насколько мне известно, сведения исходили от одного сумасшедшего англичанина, которого португальцы нашли на берегах Амазонки. Сожалею, но это все, что я могу припомнить в данный момент.
– Был бы очень благодарен тебе, если бы удалось найти что-нибудь еще.
– Я, разумеется, могу сообщить тебе размеры и тоннаж судна, сколько парусов оно могло нести, год и место постройки. Но для сведений о безумце, бродившем по джунглям Амазонки, нужны другие источники.
– Если кто-нибудь и может пролить свет на историю, случившуюся на море, то этот человек ты, Джулиан.
– Благодарю за доброе мнение, но я потерял интерес к подобным загадкам, после того как услышал об обломках броненосца, обнаруженных в Сахаре.
– Сожалею об этом, Джулиан.
– Подумать только, броненосец в Сахаре, Ноев ковчег на Арарате, испанский галеон в перуанских джунглях. Почему корабли не остаются на море, где им надлежит быть?
– Потому что ты и я неисправимые охотники за обломками кораблекрушений, – сказал Питт добродушно.
– Каков твой личный интерес в этом деле? – осторожно спросил Перлмуттер.
– Шкатулка из жадеита, в которой находится пучок веревки, дающий ключ к баснословным сокровищам инков.
Несколько секунд Перлмуттер обдумывал ответ друга, после чего завершил разговор:
– Что же, по моему мнению, он не хуже любого другого.
Хайрем Йегер выглядел так, что можно было подумать, что в этот момент он толкает тележку для продуктов, полную тряпья, где-нибудь в трущобах Гарлема. Он был одет в джинсы и джинсовую куртку. Его длинные белокурые волосы были собраны в конский хвост, а мальчишечье лицо наполовину скрыто жидкой бородкой. Впрочем, в тех редких случаях, когда он на самом деле толкал перед собой тележку в шикарном супермаркете, она обычно была заполнена самыми изысканными деликатесами. Незнакомому человеку трудно было представить себе, что он живет в фешенебельном районе Мэриленда с очаровательной женой-актрисой и двумя бойкими девочками-подростками, обучающимися в частной школе, и ездит только на БМВ последней модели.
Не менее трудно было бы догадаться и о том, что он уже в течение многих лет возглавляет коммуникационную и информационную службы НУМА. Адмирал Сэндекер переманил его из компьютерной корпорации Силиконовой долины, чтобы создать обширную библиотеку, содержащую любую книгу, статью или тезисы – равным образом, на научную или историческую тему, – когда-либо написанные о море. Если Перлмуттер знал все о кораблях, то специализацией Йегера были океанография и науки, так или иначе связанные с нею. Он находился в своем персональном закутке компьютерного комплекса, занимавшего весь десятый этаж здания агентства, когда зазвонил телефон. Не отрывая глаз от монитора, моделировавшего влияние океанических течений на климат Австралии, он снял трубку.
– Компьютерный комплекс, – произнес он ровным голосом. – Рад вас слышать, мистер директор по чрезвычайным ситуациям, – продолжал он, узнав голос старого друга. – У меня в конторе сегодня только и говорят о том, как вы наслаждаетесь каникулами на солнечных берегах Южной Америки.
– Тебя неверно информировали, приятель.
– Ты разговариваешь со мной с борта “Дип фэзом”?
– Да, Ал и я вернулись сегодня сюда после небольшой экскурсии в джунгли.
– Что я могу сделать для тебя?
– Залезь в свой банк данных и взгляни, имеется ли там какая-либо информация о приливной волне, поднявшейся между Лимой и Панамой в марте 1578 года.
Йегер вздохнул:
– Почему тебе заодно не попросить меня уточнить температуру и влажность в День творения?
– Ну хотя бы самые общие сведения, старик.
– Если такие записи существуют, они могут быть только в старых испанских архивах, которые я изучал в Севилье. Другим возможным источником могут стать коренные жители тех мест, хорошо знающие местные предания. Инки также оставляли записи о важнейших событиях своей истории на материи или керамике.
– Не слишком перспективная идея, – произнес Питт с сомнением в голосе. – Империя инков рухнула под натиском испанских конкистадоров лет за пятьдесят до интересующего меня события, и, если такие записи и существовали, они, без сомнения, утрачены.
– Большинство приливных волн подобного масштаба вызываются подводными землетрясениями. Может быть, стоит попытаться собрать информацию о геологических катастрофах того времени?
– Сделай все, что можешь.
– Когда тебе нужна эта информация?
– Если адмирал не сел тебе на шею с очередным приоритетным проектом, бросай все дела и начинай немедленно.
– Хорошо, – сказал Йегер, воодушевленный брошенным ему вызовом. – Посмотрим, что я смогу сделать.
– Спасибо, Хайрем. Я твой должник.
– Ты говорил эти же слова по меньшей мере тысячу раз.
– И ни слова о моей просьбе Сэндекеру.
– Я уже понял это. Очередная сумасшедшая идея? Можешь сказать мне, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор?
– Я стараюсь найти в джунглях исчезнувший испанский галеон.
– Чего-нибудь в этом роде я и ожидал от тебя, – произнес Йегер покорно. Он уже давно усвоил простую истину – при разговорах с Питтом ни в коем случае не следует торопить события.
– Надеюсь на тебя.
– По-моему, я уже сейчас могу существенно сузить поле твоих поисков.
– Ты знаешь что-то, неизвестное мне? – Питт улыбнулся.
– Территория между западным флангом Анд и побережьем Перу имеет среднюю температуру 18° по Цельсию, или 65° по Фаренгейту, и годовое количество осадков, которого не хватит и для того, чтобы наполнить стакан. Это одна из самых холодных и безводных пустынь на планете. Там нет джунглей, способных поглотить корабль.
– Какую же точку предложишь мне ты?
– Эквадор Побережье этой страны вплоть до Панамы лежит в тропической зоне, и влаги там больше чем достаточно.
– Прекрасный образчик дедукции. С тобой все в порядке, Хайрем. Мне безразлично, что твои бывшие жены думают о тебе.
– Пустяки. У меня будет что-нибудь для тебя в течение двадцати четырех часов.
– Непременно свяжусь с тобой.
Положив трубку, Йегер попытался собраться с мыслями. Ему не было равных по точности прогнозов, где именно искать следы кораблекрушений. Все данные по этому вопросу были аккуратно систематизированы в компьютере его головного мозга. За годы работы в агентстве у него было немало возможностей оценить характер своего приятеля. Каждую работу с ним он всегда воспринимал как очередное приключение с большой буквы. И Йегер гордился тем, что еще ни разу не обманул его надежд.
13
В то время, когда Питт строил планы поисков пропавшего галеона, Адольфус Руммель, известный коллекционер предметов южноамериканского искусства, вышел из лифта на двадцатом этаже здания, возвышавшегося над набережной Лейк Шор-драйв в Чикаго, где он жил последние несколько лет. Это был невысокий человек с бритой головой и с огромными отвислыми усами. Ему было далеко за семьдесят, и он больше походил на злодея из историй о Шерлоке Холмсе, чем на крупного бизнесмена, преуспевшего на утилизации подержанных автомобилей.
Подобно многим другим богатым коллекционерам, пополнявшим свои собрания на черном рынке, Руммель не был женат и вел жизнь отшельника. Никто не видел его коллекции, и только его бухгалтер и адвокат знали о ее существовании, но и они не имели ни малейшего представления о масштабах его сделок.