Впрочем, он напрасно опасался каких-либо выговоров, так как в голове у хозяина теперь было уже совершенно иное. Быстро была оседлана лошадь и так же скоро помещено и крепко стянуто вьючное седло на спине Москито. На обоих были положены шерстяные одеяла старика, но затем одно из них сбросили на землю; вместо чего около седла лошади был перекинут мешок с необходимой провизией. После этого хозяин запер свой дом, укрепив у входа две жерди и только тогда подошел к мальчику, сказав ему:
- Ну вот, молодой человек, теперь, если хочешь, мы можем отправиться. Однако сумеешь ли ты найти дорогу к тому месту, где оставил родителей?
- Конечно, я найду ту дорогу, по которой пришел; но, может быть, есть более близкий путь, по которому мы дойдем быстрее? - ответил Георг.
- Ты, вероятно, спускался вдоль горного ручья, у которого стоит племя этого краснокожего?
- Да, вдоль этого самого ручья.
- Далеко?
- На целый день ходьбы.
- Гм… в таком случае надо будет кое-что узнать у краснокожего. Они мало что смыслят в другом, но в лесу они все знают основательно.
Несколько минут старик потолковал с индейцем на его родном языке и как догадался Георг, тот указал ему дорогу, по которой следовало идти. Старик, одобрительно кивнув головой краснокожему, обратился к Георгу:
- Здесь я немного знаком с лесом и доведу тебя до ручья. Но там тебе придется самому найти дорогу. А теперь садись на Москито. Таким образом мы доберемся быстрее, чем пешком. Если встретятся кручи, можем слезть.
Мальчик с большой охотой выполнил это приказание, но, прежде чем взобраться на Москито, он подошел к индейцу, протянул ему руку и дружески потряс, так как не мог выразить ему благодарность за оказанную помощь иным способом. Но, по-видимому, дикарь отлично понял все то, что хотел выразить мальчик, так как радостно и дружески кивал ему головой и очевидно, был очень обрадован таким исходом дела. Старик уже стоял около своего пони.
- Да неужели же весь олень останется там, в лесу! Жаль, если пропадет такое хорошее мясо! - сказал Георг, обращаясь к старику.
- Об этом не тужи, - смеясь, возразил последний. - Очень скоро краснокожие пошлют туда своих женщин и собак и уже к вечеру, можешь быть уверенным, от него ничего не останется, кроме обглоданных костей. Я их хорошо знаю. Однако этот парень заслуживает награды: сюда, краснокожий! Что ты там стоишь и смеешься во весь рот? Ну и здоровые же зубы у этого молодца! Иди, возьми шерстяное одеяло, которое лежит вот там! Ну, что, понял ты меня?
Дикарь поднял одеяло и подал старику.
- Себе ты должен его взять, деревянная башка, а не бегать по снегу в бумажном одеяле! Ну, что же, разве ты по-английски не понимаешь? Боже мой, ну и глуп же этот парень! Завернись в это одеяло!
Но индеец все-таки никак не мог поверить, что ему делают такой ценный подарок, пока старик не объяснил ему на его родном языке, что он дарит ему одеяло, но сделал это с таким сердитым выражением лица, как будто ругал его. Только после этого дикарь понял, в чем дело и быстрее молнии закутавшись в теплое одеяло, радостно закивал головой и тотчас помчался стрелой по спуску в долину. Через мгновение он уже скрылся в кустах.
- Ну погляди-ка на этого олуха, - пробурчал старик, - он бежит, как будто что-то украл и его преследуют констебли. Эти дурни глупее, чем можно предположить. Однако, молодой человек, пора и нам в путь. Уже поздно, и я не могу терять так много времени на твое дело. Здесь, в Калифорнии, время - деньги, как ты сам в этом вскоре убедишься.
Быстро и гораздо легче, чем это можно было предположить, судя по его летам, старик вскочил в седло и придавил коленями бока лошади; перекинув длинную винтовку на луку седла, он рысью направился к кустам, не оглядываясь более на Георга.
Мальчику не было надобности понукать ослика. Москито сам отлично понимал, что он принадлежит хозяину, ехавшему впереди, и следовал за ним бодро и весело. Одно только затрудняло Георга - это необходимость удерживаться в большом вьючном седле, так как стремян там не было, и прошло довольно много времени, пока он освоился с таким неудобным положением.
Старик, по-видимому, был хорошо знаком с дорогой и пустил лошадь рысью. Чем выше они поднимались, тем больше было снега, а под конец пришлось ехать почти шагом и даже в некоторых местах слезать с седел и вести животных под уздцы. Таким образом, они продвигались вперед довольно медленно, и ночь наступила прежде, чем они достигли цели.