Елена обошла кости, сваленные кое-как — в кучу, отмечая их убыток — что впрочем, было понятно — собрать все кости из скелетов в снежной тундре — тот ещё труд, а спасатели прибыли туда небольшой командой. Скорее всего даже не стали особо трудиться — покидали всё, что нашли и сделали ноги.
Осторожно подняв череп, она всмотрелась в него.
Череп был обглодан полностью — начисто — ни единого куска кожи или плоти не было на нём. Всё было отполировано и вычищено — словно тела погибших провели в тундре несколько лет, пока ветер и мелкие животные не обчистили их косточки.
Но этот череп был свежий — даже по весу он значительно отличался от тех высохших костянок, в которые превращается пролежавший годы и годы скелет.
— Хм… — Елена скривила губы и посмотрела на Иннокентия. — Можно тут побольше света?
— Можно, — Иннокентий выглянул из сарая и махнул рукой первому попавшемуся прохожему. — Эй, отдирайте от столба фонари и тяните их сюда! Живо!
— Теперь-то вы понимаете, что за штука? — проговорил Серафим, рассматривая скорбные останки с философским равнодушием. — Бобёр утверждает, что этих горемык после смерти объели звери. Набежали, со всей тайги, мыши, да песцы. И обглодали, как мыши — епископа Гаттона…
Зубы о камни они наточили,
Грешнику в кости их жадно впустили,
Весь по суставам растерзан был он —
Так был наказан епископ Гаттон…
— Но этого просто быть не может, мля! — вставил Павел. — Да чтоб мне сдохнуть — мы прибыли туда спустя какой-то вонючий час. Час! Вот скажи, какая тварь может ТАК обглодать кости за час? Кроме того там не было ни единого куска от их одежды. Ни клочка от трусов, шубы или штанов.
— Даже валенок не было. Одни портянки. И — все личные вещи погибших — часы, портсигары, планшетки и всё такое — всё валялось на снегу. И это то, что мы нашли — а там был снег, и ветер — многое наверняка там и осталось… — вздохнул Серафим. — И посмотрите на кости — на них ни одной царапины. А зубы волков или песцов оставляют хорошо видные царапины. Про белых медведей я уж промолчу. Их нападение ни с чем не спутаешь — сломанные кости и разгрызенные тела. А тут…
— Помните, что говорила Белая Королева Алисе? — Елена повертела череп в руках.
— «И вот — иногда я успевала, ещё до завтрака, целых шесть раз поверить в невероятное»? — усмехнулся Серафим.
— Да… Я уже видела нечто подобное. Животных, которых пожирали бродячие муравьи. Они выедали у них плоть до малейших частичек — сжирали всё, оставляя только кости. И кости были неповреждёнными. Верите нет, но однажды я нашла труп в одежде — муравьи съели беднягу не оставив ни единого куска плоти… Но не повредив одежды.
— Муравьи-убийцы? — усмехнулся Павел, обмахивая раскрасневшееся от эмоций лицо варежкой. — Товарищ старший лейтенант — но это невозможно. В нашем климате они просто не выживут. Да и стаи таких насекомых мы бы давно заметили. Здешние крася нами давно исследованы от «А до Я».
— Тут я с вами согласна… — Елена отложила череп и подняла берцовую кость. — Но неужели непонятно, что пока это единственно логическое объяснение. Посмотрите — даже суставные хрящи съедены — скелет просто рассыпался. Кто, кроме мельчайших животных способен на такое?
— Ну… кальмары. Они могут опутывать жертв щупальцами и при помощи зубчиков на присосках — отдирать мясо от костей.
— Верно, товарищ Серафим. Но даже тогда на костях остались бы следы… Кроме того кальмары, осьминоги и каракатицы используют клюв для раздирания своих жертв на части. Да и кальмару трудновато будет выбраться из воды, проползти десятки километров по ледяной тундре — при температуре минус сорок.
— Может черви какие? Личинки всякой твари могут стремительно «подъедать» тела. Мы иногда тут летом находили останки всяких зверей — опарышами обглоданные.
— Окстись… менее чем за час сожрать десять человек — это что за стая должна быть? — проворчал Серафим. — Ни одно живое существо так быстро трескать не может. Не-е-е-ет. Это что-то иное.
— Точно… — Елена отложила кость и начала всматриваться в останки повнимательнее.
В отличие от своих собеседников, она знала кое каких существ, что могли поглотить и переварить человека за считанные минуты — если не быстрее. И ей очень хотелось надеяться, что тут нет ни одной такой твари.
В сарай зашёл Иннокентий, следом за которым в сарай, с хрустом и матерками, втащили большой прожектор, с тянувшимся, что твой крысиный хвост, длинным проводом.
— Сейчас, Иннокентий Иваныч, я присоединю кабель к щитку, и будет вам тут такое солнышко, что французы от зависти, своими жабами подавятся… — проговорил один из мужчин, что волок прожектор.