— И что ты там интересного увидел? — поинтересовался я.
— Так у тебя уже и шрама нет. Почти нет. Так, белесое пятнышко. Куда шрам-то девался? А когда ты на костре лежал, он еще был. Ух, а когда ты в огне привстал, Аталанта как завопит! Едва в огонь за тобой не кинулась, ее Геракл с Тесеем с трудом удержали. И не удержали бы, если бы Аглавра в ноги не вцепилась. А чего в огонь-то кидаться?
Бух!
— И чего сразу драться-то? — завопил парень, словивший оплеуху от Артемиды, оказавшейся за спиной паршивца и прислушивающейся к его речам.
— А ты лишнего не болтай! Думаешь, Саймону приятно все это слушать?
— О том, как его на костер положили или о том, как ты в огонь чуть не кинулась? Ну, убили твоего Саймона и что такого? Я даже не понял — он сгорел или его труп куда-то пропал? А ты-то чего дуришь? Подумаешь, погоревала бы немного, чего в огонь-то кидаться? Ты девка красивая, здоровая, по новой замуж не один раз выйдешь. Вон у нас сколько парней, выбирай. А еще лучше, Аталанта, я тебе так скажу — если бы ты подождала годик-другой, как я царем стану, так я и сам бы тебя замуж взял, хоть ты и старая.
Бух!
— Ух, а ты-то чего дерешься? — опять завопил Гилас, схлопотавший уже от меня. — Чего, молодая, что ли? Ей ведь, наверное, уже лет двадцать есть. А я бы ее в жены взял, не в наложницы.
Бух!!!
Бух!!!
А это уже мы с Артемидой, в две руки.
— Сейчас еще добавлю, — пообещал я. — Чтобы на чужую жену рот не разевал, и слюни не распускал.
Гилас, упавший на задницу, закрыл голову руками и сквозь слезы сказал:
— Так я на чужих жен рот и не разеваю, а говорю про твою вдову. Я же не виноват, что ты из Аида вернулся. Может, в следующий раз, как убьют, уже не придешь. А коли придешь, а я на Аталанте женат буду, я тебе ее обратно верну. Мне что, жалко, что ли?
Нет, я точно утоплю маленького засранца. Но Артемида, не то спасая гаденыша, не то уходя от неприятного разговора про мой погребальный костер, ухватила царевича дриопов за плечо и сказала:
— Иди-ка лучше травок насобирай. Каких — я тебе покажу. Надо твой подруги рога опилить, но так, чтобы боли не чувствовала.
Не иначе Аглавра при падении судна на рога приземлилась? Наверное, очень больно. А если у сатирессы рога опилить, они потом восстановятся? В принципе, лоси каждый год рога сбрасывают, но они вырастают краше прежнего.
— Да какая она мне подруга, если она рядом со мной на весле сидит, разговоры ведет, а ночью с Автоликом под куст заваливается? — возмутился Гилас. — Пусть он ей травки и собирают. Или Орфей с Поллуксом.
Мы с Артемидой переглянулись. А ведь Аглавра обещала Ясону не крутить задницей перед мужчинами. А вот, не удержалась. Видимо, натура такая. Значит, не только сатиры, но и сатирессы существа любвеобильные.
— А что, она тебя совсем игнорировала?
— Что она со мной делала? А, игнорировала. Ну да, после Автолика и прочих, кого она игнорировала, она и меня игнорировала, да еще по несколько раз.
Артемида задумчиво посмотрела на парня, а тот, осознав, что сейчас его примутся бить всерьез, а не просто дадут затрещину, быстренько заголосил:
— Да пойду я за травой-то, пойду. Я это от ревности.
Богиня охоты тяжко вздохнула. Судя по грустному взгляду моей супруги, ей очень хотелось превратить маленького засранца… Нет, в козла не надо. Будет блеять похлеще той девицы. Лучше во что-нибудь бессловесное. Жаль, народа кругом много, зачем пугать?
Артемида с Гиласом все-таки ушли за травой.
А Аглавру жалко. Хоть и с копытцами, и любвеобильна, покруче Геракла, но своя. А теперь еще и безрогая. Представив, если бы у меня самого имелись рога (тьфу-тьфу), а потом их обломать… Бр-рр.
После того, как корабль был поставлен на киль, Асклепий и Артемида оказали помощь, деятельность экипажа обрела какую-то осмысленность. Народ принялся приводить себя в порядок, проверять сохранность оружия и доспехов. Вроде, все на месте, а после гибели сразу троих товарищей, так даже с избытком. Хуже другое. Все наши припасы, лежавшие около мачты, словно Посейдон языком слизнул. А может, он и на самом деле слизнул? Вредный старикашка, и нас невзлюбил с самого начала.
Но это еще куда ни шло. Припасы мы пополним. Хуже другое — гордость «Арго» и наш кормилец — здоровенный котел, в котором готовили похлебки и каши, раскололся при столкновении с камнем. Эх, непрочная керамика пошла. Или это снова Нимфагет постарался? Взял, да и нарочно бросил хрупкий котел на твердый камень?
Пока я мысленно обвинял морского старика во всех явных и тайных подлянках, подтянулись туземцы, приведенные Гераклом. Точнее — приплыли на лодке. Не знаю, как их Геракл уговорил прийти к нам на помощь, но как-то сумел. Серьезные бородатые дядьки, немолодые, не робевшие перед чужеземцами (за исключением Артемиды!), с собственным стройматериалом и инструментами. Инструменты, кстати, изготовлены из камня, но до чего изящные и прочные, что не всякая бронза с ними потягается. Выходит, на Тамани нынче царит неолит, а та стоянка, которую я «законсервировал», эпохи палеолита?