— Стой, трус! — вопил он. — Умри, как мужчина! Встань на колени и я отрежу твою голову!
Не бережет дыхалку-то.
— Стой!
Что ж, быть по сему. Я резко остановился, развернулся и подскочил к здоровяку. Тот, кажется, слегка изумился такой прыти, поэтому не успел ни закрыться, ни взмахнуть мечом, а острое бронзовое жало моего копья нашло зазор между двумя пластинами меди на груди и, вспоров толстый слой кожи, вошло в мягкую плоть, пробивая здоровяка насквозь.
Я потянул древко на себя, но острие застряло в теле. А в это время ко мне уже приближался второй преследователь. Не задумываясь об этической составляющей, покрепче ухватился за древко и ногой отодвинул смертельно раненого противника, стряхивая того с наконечника.
Как раз подоспел и второй. Сделав обманное движение сверху вниз, заставляя колха закрыться мечом в ожидании удара в живот, я ударил его древком в висок. Тот не успел парировать, а удар был силен и колх, упав на колени, выронил меч. Может, височная кость и проломлена, а может и нет, но добивать я парня не стал. Перекинув копье из правой руки в левую, подхватив его же собственный меч, от всей души треснул воина по шлему, чуть ниже султана. Шлем загудел, а длинный бронзовый меч слегка согнулся.
В это время на помощь товарищам подоспел и третий, успевший изрядно запыхаться. Я же, напротив, слегка перевел дух, поэтому, не дожидаясь атаки, сам ринулся вперед.
Колх встал в боевую позицию, выставив вперед левую ногу, прикрываясь щитом, пытаясь нанести удар мечом.
Жаль, что я не левша и не умею, как граф де Ля Фер орудовать левой рукой так же свободно, как и правой. А у меня-то в левой копье, в правой меч, алучше бы наоборот. Пришлось импровизировать.
Метнув в воина меч, а пока тот отбивал клинок, мгновенно перехватил копье в правую руку и нанес удар.
Молодец колх, успел и летящий в него клинок отбросить и мое копье принять на щит.
Еще бы он правильнее сделал, если бы позволил наконечнику копья войти в щит и в нем же застрять. Я бы тогда остался безоружным. Но колх скользящим движением отбил жало, оставив мне мое оружие.
Теперь он наступает, прикрываясь мечом.
А если так?
С разворота, словно киношный каратист с «мельницей», я врезал левой ногой по щиту, да так, что сам едва удержался на ногах, но щит откинуло в сторону, воина слегка развернуло, а я ударил копьем.
Наконечник вошел в живот с противным чавканьем, потекла кровь.
Далее описывать не стану. От того, что я сейчас видел, захотелось отойти в сторону и очистить желудок, но нельзя.
Как ни странно, но мне рукоплескали не только аргонавты, но и колхи.
Я был вымотан. Пот заливал глаза. Встав на одно колено, пытался отдышаться. Нет, я определенно не герой древности, способный биться часами. И уж явно не Ахиллес, что бегал за Гектором вокруг стен Трои. Не помню, сколько там было оборотов, но я бы уже сдох на первом круге. Но расслабляться никак нельзя. Мне же еще один поединок предстоит. Резко оттолкнувшись от каменистой земли, встал.
— Эй, Апспирт, то есть Апсирт⁈ — окрикнул я царского зятя, стараясь, чтобы голос звучал нагло и весело. — Ты задолжал мне поединок. Спешивайся и подойди ко мне.
— Ты должен был не бегать кругами, а сражаться честно! — укорил меня царский зять.
Да ты, парень, совсем охренел. Верно, не слышал про понятие «военная хитрость» и про поединок Горациев и Куриациев? Это когда единственный из уцелевших братьев Горациев, Публий, оказавшись один против троих, избрал именно такую тактику боя. Признаться, про тот легендарный поединок я и сам не читал, зато помнил книгу Джованьоли, когда будущий вождь гладиаторов, оказавшись на арене цирка один, против троих, тоже повел себя таким же образом — побежал, а его соперники, ринувшиеся вдогонку, растянулись и были уничтожены.
— Может, мне еще самому на меч наткнуться? — насмешливо поинтересовался я, а потом предложил. — Сойди с коня и покажи, как драться один на один. А хочешь, я сражусь с тобой конным? Приведите мне коня, и я покажу этому засранцу, как разевать пасть на чужих жен! Почему из-за похоти вашего зятька должны погибать храбрые воины?
— Великий зять царя, — вмешался в разговор глашатай. — Ты обещал чужеземцу, что сразишься с ним. Ты должен исполнять свое обещание.
Вместо ответа Апсирт ударил глашатая бичом.
— Закрой свой рот! Зять царя не обязан сдерживать свое слово, данное чужеземцу, тем более, что он сам нарушил условия поединка. Я признаю, что он победил, но он должен был драться сразу с тремя воинами.