А к индейским картам, тайным проходам в Сно-та-эй и затерянным каньонам сумасшедшего старика Эдамса в здешних местах привыкли так же, как к украденному скоту и постельным вшам. Колл самолично рассмеялся бы в лицо Маккенне, если бы историю Сно-та-эй ему передал кто-нибудь другой, а не Эл Сибер. Но раз уж он согласился замещать Сибера в этом предприятии, то ему пришлось набирать людей для встречи с Гленом Маккенной "где-то в Яки-Спринг". Последнему он сообщил, что сам не слишком доволен выбором, но остальные идти отказались, а эти белые ребята все-таки слегка подравняют счет. Который, добавил Бен, оглядывая кружок темнолицых пелонских дружков, явно нуждается в подравнивании. На это Маккенна лишь молча кивнул, закончив тем самым разрешенные Пелоном переговоры и возвращая разговор в общее русло: как добраться и как найти немеряные богатства Рудника Погибшего Эдамса.
Маккенна с Коллом разговаривали по-испански тогда, когда не хотели, чтобы их понимали Вахель и Дэплен и переходили на беглый английский, чтобы не выдать кое-каких деталей Пелону и его навострившей уши команде. В конце концов именно эти языковые переливы и заставили вожака бандитов потемнеть челом и заорать "каллате!" или "молчать!", чтобы зря не нервировать своих людей. К тому же настало время подумать, как избавиться от солдат и начать продвижение к Сно-та-эй. Пелон сказал, что не собирался прерывать столь занимательную беседу, но надо же и честь знать. Колл, как помощник шерифа, конечно, особо важный гость: именно он преследовал Пелона осенью 1887-го года, когда Эль Хефе попотчевал приграничные города своим самым знаменитым рейдом. В тот раз Пелона загнали аж в Явапайский округ. Помнит ли Бенито ту погоню? А то как же...
Все это время Бен Колл лишь согласно кивал, уклоняясь от прямых ответов. Наблюдая за бывшим помощником шерифа, Маккенна внезапно почувствовал себя неуютно. Слишком уж часто улыбался Колл. Улыбки, ухмылки, кивки, пожатия плечами казались шотландцу сплошными увертками. Неужели оборотная сторона колловской медали, на которой было выбито, что он крал скот, убивал людей, занимался контрабандой оружия, наконец-таки показала всем его истинное лицо? Глен Маккенна насторожился.
Ни одному белому, находящемуся в положении рыжебородого старателя, и в голову бы не пришло возмущаться по поводу прибытия в стан врагов спокойного человека, с открытым честным лицом, известного, как большого друга апачей! Ну, а если его называли полугероем-полуразбойником, причем, люди, заслуживающие доверия, - тогда как? Тогда его следовало держать под особо пристальным наблюдением.
Пока в голове белого старателя постепенно созревали подозрения, заслоняя собой первые восторги по поводу приезда подмоги, Пелон продолжал мучиться неразрешенными вопросами: как пробраться мимо солдат и выехать наконец к Сно-та-эй.
- Сейчас, - закончил он вечер воспоминаний с "Бенито" Коллом, - нам следует по-быстрому решить, что делать завтра. И как мы будем "это" самое делать. Разумеется, надо продвигаться к Сно-та-эй.
- Разумеется, - поддакнул Санчес.
- Разумеется, - отозвался Беш из клана чирикауа.
Бен Колл пожал плечами и улыбнулся. Глен Маккенна не пошевелился, но поддержал остальных. Пелон разлепил было губы, собираясь продолжить разговор, но его опередил Манки.
- А вот я, - сказал чудовищный яки, - хочу вернуться. Домой. Соскучился. А то, когда выпадает случай побыть наедине с белыми, за мной обязательно кто-нибудь наблюдает. В любом случае у меня есть этот скальп с короткими и этот с длинными волосами, - он поднял седые скальпы, принадлежавшие когда-то родителям белой девушки, - в общем, мне хватит. Эта страна сильно изменилась. Белые теперь везде, и их так просто не убьешь. Мне, наверное, лучше отправиться домой.
Выслушав индейца, Пелон упреждающе поднял указательный палец.
- Не мути воду, Манки, - произнес он. - Не стоит глупить.
Глаза яки сверкнули. В них мелькнуло что-то дикое. Маккенна напрягся. Бен Колл тоже. А вот Пелон почему-то нет. Остальные члены шайки слегка подались вперед.
- Я пришел за волосами, - продолжал яки. - Ты обещал. На золото мне плевать. Пусть "йори" в земле роются.
- Слушай, прекрати, я сыт по горло, - терпеливо объяснял Пелон. - У меня голова другим забита, так что, Моно, не возникай. Хорошо?
- Ничего хорошего, - рявкнул яки, швыряя оземь чашку с кофе и поднимаясь на ноги. - Устал я от вас ухожу. Надоело. Будьте здоровы.
И он направился к жующим пони, которые жались к отбрасываемому костром крошечному кругу света. Пелон не стал его уговаривать Он даже не встал. А просто вытащил из-под серапе длинноствольный кольт и тихонько позвал дезертира:
- Манки... - А когда яки остановился и повернулся, чтобы сказать: - Да? кивнул ему и, произнеся: - Будь здоров, - выстрелил индейцу в низ живота
Тишина сгустилась над поляной, словно тучи или удушливая жара; она ощущалась физически, липла к лицам, забивала глотку.
Во время этой довольно длинной паузы Пелон подошел к тому месту, где молча извивался в траве яки, поднял булыжник размером с хорошую тыкву, размозжил индейцу голову и вернулся к костру.
- Патронов, - сказал он, - и так мало.
Бен Колл, которому индейские разборки были до лампочки, сложил руки на груди.
- Это верно, - сказал он по-испански, - но даже первый раз можно было не стрелять. Выстрел вполне могли услышать солдаты.
- Вполне могли и даже наверняка услышали, - улыбнулся Пелон. - И что дальше? Везде скалы, выветренные каньоны, желтые останки гор. Где стреляли: там, здесь, повсюду?
- Тоже верно, - согласился Бен. - Они всего лишь черные в черной ночи. Темноты боятся не меньше индейцев.
- Ага, - сказал Пелон, - и не меньше белых.
Мудрый политик Санчес махнул рукой и добавил:
- Си, амигос, и даже не меньше мексиканос, да? - И тут же прозвучал одинокий смешок предводителя бандитов, после которого Пелон продолжил в слегка разрядившейся обстановке.
- Давайте-ка взглянем на эту досадную случайность с другой, более приятной стороны, - предложил он. - Конечно, жаль терять такого хорошего бойца, как Манки, но надо быть честным до конца: из-за неизбывной ненависти к "йори", он рано или поздно такого бы натворил, чего бы мы не расхлебали большим черпаком. А так как мы поедем группой, в которой будут как белые, так и не очень, люди, то Манки оставалась единственная дорога - на небеса. - Увидев, что Маккенну, Вахеля и Дэплена непроизвольно покоробило, он вскинул ладони вверх. - Не стоит судить меня так строго, друзья мои. Неужели вы отпустили бы Манки, понимая, что ему известны наши планы? Неужели точная информация о нашем местонахождении была бы более уместна на столе шерифа Джила-Сити, чем в наших головах? Или у офицеров расположившегося рядом отряда? Вот ты, Бенито, - обратился он к Коллу, - хотел бы, чтобы твое имя упоминалось рядом с моим? Я имею в виду после нашего не слишком удачного заезда на белое ранчо?