- Когда белые приблизились к началу z-образной тропы и взглянули на луг, на котором стояла хижина, то увидели дымок, поднимающийся от горящего дома, услышали вопли апачских воинов и потемневшими от страха глазами узрели не меньше трехсот полуобнаженных апачей, танцующих и размахивающих скальпами возле горящей хижины. Тогда они поняли, что товарищи их мертвы, а время для просмотра представления ими выбрано не самое подходящее.
- Они сразу же спешились и по крошечной расселине поднялись вверх, чтобы спрятаться в корнях земляничного дерева, как лисы в нору. Вскоре на тропе появились апачи, но Эдамсу с Дэвисоном, как до этого и Брюеру, повезло, и Бог их не оставил. Апачи снова упустили добычу. Может, найдя бесхозных лошадей так близко от пуэрто, они решили, что их хозяева среди убитых с той стороны Потайной Двери. В общем - так по крайней мере говорил Нана - им тоже удалось спастись.
- Как тебе известно, Эдамс уверял, что после наступления полной темноты прокрался мимо танцующих апачей и постарался добраться до золота в развалинах тлеющей хижины. Но оказалось, камень был раскален и Эдамсу не удалось его приподнять, а когда стало всходить солнце, а камень все ещё не остыл, ему пришлось обратно взбираться наверх. Но, как скажет позже Нана, это мерзейшая ложь. Зная народ моей матери и зная, что Эдамс тоже его знал, думаю, ему вряд ли до зуда в костях хотелось вернуться в каньон, где триста апачей из разных кланов танцевали со скальпами его тринадцати мертвых товарищей.
- Эдамс, как ты наверное помнишь, подтверждал свою ложь тем, что будто наткнулся на большой самородок, выглядывающий из-под пня. Этот самородок, по его словам, принес один из старателей, ходивших предыдущим утром за пороги. Парень был в запрещенном месте ровно час, а приволок трехквартовое ведерко, в котором заваривали кофе, до краев полное самородками величиной от рисового зерна до детского кулачка. В этом самом ведерке, по словам Эдамса, и лежал тот самый самородок, который он вытащил из-под пня. Но ха-ха-ха! Он спокойно мог найти этот кусок золота, где угодно, и совсем не обязательно за порогами. Ты ведь помнишь, за сколько Эдамс продал его в Таксоне? Помнишь, Маккенна? Фуй! Девяносто два доллара - вот сколько ему дали за этот самородок! Да я швырял самородки и побольше в кусты чаппаралля, заставляя выпархивать птичек, чтобы попрактиковаться в стрельбе из своего шестизарядного!
- Ну, вот тебе, амиго, и апачская версия истории, произошедшей в Сно-та-эй. Индейцы оставили золото в яме под обгорелыми останками хижины. Решили, что лучшего места все равно не найти. Потому что в один прекрасный день золото могло понадобиться самим апачам. Итак, по обеим версиям - красной и белой - сокровище лежит на своем старом месте. Я и сам считаю также, иначе не стал бы рассиживать с тобой под этим топольком в тенечке и ждать, пока мне принесут мясо и кофе. Мой народ - точнее народ моей матери - считает, что с того самого времени ни одному белому не удалось пройти сквозь Потайную Дверь, и ни одному апачу со времени смерти Наны. Говорят, что за каньоном пристально наблюдают, чтобы никто не посмел спуститься в Сно-та-эй. Эдамс не смог отыскать обратную дорогу в Золотой каньон и в конце концов спятил. Брюер бежал до тех пор, пока не добрался до Колорадо, где и осел. Теперь разводит коров. С того времени погибло, наверное, человек сто, но никто так и не смог найти каньон. И многие ещё умрут. Может, даже мы с тобой. Ха-ха-ха! Как считаешь: индейцы все ещё охраняют вход в Сно-та-эй?
Несколько секунд Маккенна не отвечал, не осознав до конца, что бандит закончил рассказывать. Спохватившись, он пролепетал:
- Понятия не имею. Апачи, конечно, способны на что угодно. Хотя, знаешь, Пелон, думаю, что нет; сколько лет прошло, скоро новый век начнется - не думаю, что индейцы все ещё охраняют каньон. А ты что скажешь?
Пелон снова рассмеялся и развел огромными ручищами.
- Все это ерунда! - загрохотал он. - Нана мертв уже черт знает сколько времени. Кто там может сидеть?
- Может быть, духи, - ответил Маккенна. - Тринадцать человек были убиты в каньоне. Пятеро на подступах к нему.
- Ба! Ты не должен верить подобной чепухе. Духи! Ты же белый человек, Маккенна!..
- Нет, я - шотландец. Потусторонний мир меня сильно нервирует.
- Да черт-то с ним, с потусторонним миром! - фыркнул бандит. - Как насчет моего рассказа? Совпадает ли он с твоей версией?
- Вплоть до подробностей. Различия столь незначительны, что о них и говорить не стоит.
- А карта старого Койота? - спросил Пелон, искоса поглядывая на своего собеседника. - Согласуются ли версии с той картой, что Эн нарисовал тебе?
- А вот над этим, - ответил рыжебородый старатель, - мне сейчас придется очень сильно подумать...
- Вот и мне так казалось! - гаркнул Пелон. - Давай, давай, пораскинь мозгами. Но не сейчас. Пойдем, искупаемся и поедим. Я умираю с голода.
- А, может, просто поедим? - спросил Маккенна неуверенно. - Что-то мне купаться не очень хочется.
Бандит усмехнулся и хлопнул шотландца по спине.
- Придется, - сказал он. - В воду полезем все. Когда Пелон принимает ванну, - все принимают ванну вместе с ним. Мать! Сестрица! Сюда! Мы с Маккенной идем купаться. И вы тоже, обе! Скидывайте одежку! Прыгайте в воду и наслаждайтесь прохладой...
СЕСТРИЧКА САЛЛИ
По возрасту Салли казалась не старше Маккенны. Для апачской женщины её формы были чересчур изящными. У Маккенны перехватило дыхание, когда он увидел её стоящей на камне и собирающейся прыгать в воду. Если бы не отсутствие носа и не столь хищное выражение костистого лица, он бы не пожелал другой обнаженной натуры для написания полотна "Язычница у озера". Забыв на время о некотором лицевом несовершестве, он стал жадно наблюдать за женщиной.