Эта насыпь, если её разработать, подумал Маккенна, может принести не меньше миллиона. И это лишь видимая часть разработки, а если углубиться, то там не один: два, пять, десять, сколько - неизвестно. Вода для гидравлической обработки шлиха - в ручье. Этот рудник может стать ещё одной "Маминой Жилой", как в калифорнийской сьерре. А если жила чистой уходит глубоко в землю, тогда даже "Комстоком" или "Ольховым Ущельем". Судя по внешнему выходу золота на поверхность, нет ничего невозможного. Это все, о чем мог думать горный инженер Маккенна, глядя на Залежь Индюшачьих Яиц на Руднике Погибшего Эдамса.
- Ты меня слышишь? - спросил Пелон. - Надо прикинуть, что делать с Микки. Он всех нас хочет отправить к праотцам. Ты ведь знаешь, что парень того, чокнутый. Поэтому я хотел тебя предупредить и заключить сделку. Очень простую: ты только положись на старину Пелона и оставь ему заботу о пареньке. Ну, что скажешь? Ты со мной?
- Предположим, - выдавил Маккенна, с трудом отрываясь от созерцания россыпей. - Во всяком случае уж никак не с юным Тиббсом.
- Отлично, тогда пошли обратно. Мне не терпится показать, что наше старинное знакомство для меня что-нибудь да значит. Куидадо. Все беру на себя, ибо прекрасно знаю, что нужно делать в таких случаях.
- В чем я никогда не сомневался, - брякнул шотландец, - так это в этом... Веди меня, хефе.
Подойдя к лагерю, им показалось, что на первый взгляд все в порядке. Вьючную конягу нагрузили нехитрым апачским скарбом, оставалось лишь распределить главную тяжесть - золото. Пелон уже хотел было отдать распоряжение начать погрузку, когда его посетил первый из двух приступов вдохновения.
- Подожди! - крикнул он старой скво, ведущей мустанга в развалины к парусине с золотом. - У меня идея: давайте на вьючного коня погрузим половину добычи - ему все равно всего не вывезти. А оставшуюся половину разделим поровну между четырьмя партнерами. Таким образом, будет побудительная причина оставаться вместе. Так что если кто-нибудь отколется и ускользнет, то несмотря на часть, которую он оставляет во вьюке, у него будет доля, которой он сполна вознаградит себя за перенесенные трудности. Возражения есть?
Возражений не было. Предложение было очень жестким и практичным, оно согласовывалось с бандитской природой Пелона.
Золото разделили.
- А теперь, - провозгласил Пелон, оглядывая выстроившуюся на берегу ручья кавалькаду, - мне в голову пришла ещё одна идейка: пусть наш друг, Маккенна, вырвет из своей записной книжки лист бумаги и нарисует карту пути до Сно-та-эй. Скопирует то, что нарисовал ему старый Эн, понятно? Маккенна карту помнит; он человек ученый, его накачали всякими знаниями в школе. Но остальные-то бедные дурни - побрекитос - и колледжей не заканчивали. Как же мы отыщем дорогу в Сно-та-эй? Боюсь, нам даже из него не выбраться, верно? Может, я неправ?
И снова предложение показалось логичным. Ни одному живому человеку, видевшему Залежи Индюшачьих Яиц, было не устоять против соблазна вернуться в Сно-та-эй. Не споря, Маккенна вытащил карандаш и бумагу и набросал подробную карту пути к каньону Дело Оро, включающую Потайную Дверь, Тыквенное Поле и дорогу к форту Мингейт. После того, как он передал её Пелону, бандит с минуту её поизучал, а потом приподнял покрытые шрамами уголки губ вверх, демонстрируя волчью улыбку.
- Великолепная работа, друг мой, - ответил он радостно. - С такой картой можно до Сно-та-эй с закрытыми глазами добраться. Миль Грасиас.
- Ну хватит! - нервно рявкнул Микки Тиббс. - Пора с этим завязывать, Пелон?
- С "этим"? - повторил Маккенна, чувствуя, как скальп съеживается на макушке.
- А, да, - извиняясь, проговорил бандит. - Я совсем забыл упомянуть, что заключил договор с Микки: убить тебя и девчонку.
Все увидели, как под серапе зашевелился длинноствольный кольт. У Маккенны вырвался сдавленный крик:
- Боже мой, Пелон, - не-ет!!! Не надо, прошу тебя! Только не девушку!
- Тут я бессилен, патрон. Приготовься, пожалуйста.
Он немного развернул голову, смотря на стоящего чуть поодаль от остальных Микки.
- Ты тоже, сукин сынок.
- Что "тоже"? - нахмурился узкогрудый кавалерийский разведчик.
- Тоже приготовься, - ответил Пелон. - Просто с Маккенной мы договорились убить тебя.
Маккенна увидел, как - словно змея - Микки свернулся в кольцо, собираясь нанести контрудар - и постарался его предотвратить.
- Пелон! - крикнул он, надеясь в последнюю секунду остановить стрельбу, пожалуйста, отпусти девушку! Не дай ей умереть из-за того, что я в тебе ошибся. Это - пундонор - Пелон. Заклинаю честью твоего отца!
Казалось, жестокого сонорца проняло. Боль принимаемого решения исказила угрюмый рот, но, прищелкнув языком, он покачал головой.
- Конечно, извини, Маккенна, - сказал бандит, - но мой отец бы меня понял. Тебе придется умереть с неверным представлением о моей чести. И обо мне. Ты ошибался: нет во мне слабины. Грустно конечно, что приходится разрушать сложившийся образ, но жизнь жестока, полна паршивых неожиданностей и хрупка, как кости новорожденного птенчика. Прощай, амиго.
- Пелон, сынок, не убивай их!
Все позабыли о существовании Маль-и-пай. И вот теперь вспомнили. Она стояла рядом с вьючной лошадью и дуло "спенсера" было направлено прямо в живот её уродливому сыну.
- Будь пай-мальчиком, - сказала она, - и вынь из-под серапе свой револьвер. Делай, как мамочка велит.
Пелон не пошевелился
- Мать, - спросил он, - неужели ты сможешь меня пристрелить?
- Пока не знаю.
- А я смогу пристрелить тебя?
- Разумеется.
- Ну, так не гони волну. Будь благоразумной. Убери ружьецо. Да, и кстати, скажи этому глухому ослу, Хачите, чтобы прекратил на меня пялиться и пробовать пальцем лезвие топора. Ни тебе, мамачита, ни ему - ничего не будет. Вы оба апачи.
- Но белых, - не сдавалась старуха, - ты все-таки убьешь?
И тогда Пелон впервые за все время потерял самообладание.
- Мать, черт тебя побери, выслушай меня! - заорал он. - Я ведь о твоем народе пекусь, твой народ защищаю. Закон апачей гласит, что ни белый, ни черный, ни серо-буро-малиновый не должен остаться в живых, если он увидел Золотой Каньон. Ведь так говорит идиотский закон твоего собственного племени? Так почему же, черт возьми, ты не хочешь поступать сообразно ему?