В следующее мгновение его лошадь свернула за спасительный выступ скалы, укрыв седока от града пуль. Фрэнчи Стэнтон была рядом. С воплем Маккенна пришпорил коня и, пригнувшись, старатель и девушка поскакали вслед за Пелоном, Хачитой, Салли и старой Маль-И-Пай.
Привал
Маккенна и Фрэнчи проскакали за бандитами до первых бастионов Яки-Хиллз. Скалы надёжно прикрывали всадников. Судя по всему, солдаты должны были находиться сейчас не дальше, чем в полумиле от них. Так как Коллу вряд ли хватило времени, чтобы потолковать с белым офицером насчёт Маккенны и Фрэнчи Стэнтон, угроза скорой расправы над ними возрастала невероятно. Бен вряд ли вообще добрался живым до позиций кавалеристов. Его рана, должно быть, смертельна. И сейчас он, видимо, валяется в нескольких ярдах от Санчеса, Беша и Деплена — мёртвый, как и они. Поэтому Маккенне и в голову не могло прийти спорить с Пелоном, подгонявшим белых криками: «Держитесь!» и «Быстрее!». Фрэнчи тоже не жаловалась. В этих краях никого не смущает возможность получить пулю в затылок, поэтому мужчины просто забывают об этом думать. Женщины же через несколько недель жизни здесь быстро привыкают к стрельбе. А Фрэнчи прожила у Стэнтонов целых пять месяцев. Конечно, её нельзя было назвать несгибаемым пионером этих просторов, но и «хлыщом» — как кличут жители Аризоны приезжих с Востока — тоже. Девушка только скупо улыбалась, слыша окрики Пелона. Она не только поступала по уму, но и слепо доверяла Глену Маккенне. И груз доверия, внезапно свалившийся на его плечи, старатель-одиночка принял с лёгкостью, словно всю жизнь только этого и ждал.
Но чувство облегчения оказалось недолгим. Когда задыхающиеся пони вынесли седоков на гребень холма, Пелон приказал остановиться. С каменного козырька, на котором они стояли, отлично просматривались песчаный откос и колодец за ним. Несколько мгновений — и они увидят погоню.
Все спешились, чтобы дать коням отдышаться. Апачи — Салли, Маль-И-Пай и Хачита — сгрудились вокруг Пелона, который внимательно всматривался в лежащую под ними долину. Маккенна и Фрэнчи стояли чуть поодаль. Возможно, не самое удачное место и время для первого нормального разговора, но Маккенна подозревал, что другой возможности может и не быть из-за постоянной слежки, которой не гнушались их спутники.
— И всё-таки, Фрэнчи, я уверен, — начал он, — что мы как-нибудь выпутаемся из этой передряги.
Он уже вторично назвал девушку по имени, и на сей раз это вышло у него вполне естественно. Глядя на неё в свете нарождающегося дня, он, как никогда ранее, был поражён её свежестью и молодостью. Она едва доставала ему до плеча. При виде её, маленькой и доверчивой, как ребёнок, Маккенне — да, наверно, и никому другому в мире — и в голову не могли прийти мысли, которые заставили его вспыхнуть там, в оазисе. Он увидел просто очень молоденькую белую пленницу банды индейцев и полукровок, налетевших из старой Мексики. Шотландец впервые при ярком свете любовался чистотой глаз, сверкавших, как озёра, полные форели, и роем веснушек, разлетевшихся по носику и загорелым щекам. Правда, рот у неё был несколько широковат, пухлая нижняя губа будто обещала улыбку, за которой угадывалось нечто менее невинное, чем взгляд девушки. Но Маккенна знал, что это — игра воображения мужчины, слишком долго и упрямо странствовавшего в одиночестве по просторам Аризоны. Но тут Фрэнчи взяла его за руку и горячо пожала её.
— Как скажешь, Глен, — промурлыкала она.
Маккенна вздрогнул. До сих пор она обращалась к нему, лишь как к «мистеру Маккенне». И так, чёрт побери, и должно было продолжаться, рявкнул он… про себя. У неё не было никакого права на такую фамильярность! Он был достаточно стар, чёрт возьми, почти годился ей в отцы!
— Фрэнчи, — сказал он строго, одним глазом наблюдая за Пелоном и его людьми, — сколько тебе лет?
— Шестнадцать, — быстро ответила она, — а тебе?
По тому, как она взглянула ему в глаза, как задавала свой вопрос, Маккенна понял: она разгадала тайный смысл его слов, и это — её ответный выстрел. Может, конечно, ей и шестнадцать. Но она уже давно не дитя!
— Это тебе сейчас ни к чему, — сказал он ядовито. — Но, если угодно, — мне тридцать.
Девушка кивнула, и покрепче сжала ему руку.
— До старости ещё далеко, — сказала она так, что мурашки побежали по коже Маккенны.
— Ты что? — спросила Фрэнчи.
Маккенна издал могучий вздох.
— Ничего, — солгал он. — Будем наблюдать за кавалерией, ясно?
В тот же самый момент Пелон повернулся и жестом подозвал его.