— Неужели? — удивился Маккенна. — Почему это?
— Потому, что ты каким-то образом пронюхал о тайне Эна и пришёл сюда почти одновременно со мной, надеясь отыскать апача и выудить из него историю о потерянном каньоне, вынуть вместе с душой, если понадобится.
Маккенна постарался успокоиться.
— Хорошо, давай остановимся на том, что мы здесь оба в поисках Каньона Погибшего Адамса, — сказал он. — Давай попробуем задаться единственным вопросом: если американец Маккенна заставил старика расколоться, то каким образом мексиканец Франсиско Лопес может это проверить?
— Я могу тебя прикончить! — прорычал бандит.
— Получать знания таким странным способом? — удивился Маккенна. — Никогда не слышал о том, чтобы мертвецы отвечали на вопросы. А ты?
— И я тоже. Вот почему ты до сих пор жив. Я пока не решил, открыл ли тебе старик свою тайну.
— Хорошо. Удовлетворю твоё любопытство. Он не просто сказал мне о каньоне. Он нарисовал мне, как туда добраться. Карта здесь, на песке.
— Как-то неубедительно ты врёшь, — фыркнул Пелон.
— Тогда смотри, — сказал Маккенна, посторонившись. — Убедился? Хотя света и не слишком много, я думаю, ты способен различить манеру старого Эна.
Пелон и его товарищи обменялись удивлёнными взглядами, а Маккенна пробормотал короткую молитву и крепче сжал мескитовую ветку.
— Господи! — заорал Пелон. — Не может быть!
Бандиты дружно бросились к нарисованной на красноватом песке карте, но старатель дал им времени ровно столько, чтобы разглядеть чертёж в целом, но не его детали. Мгновенным движением, не обращая внимания на вопли Пелона и его сподвижников, он смёл карту веткой.
Шайка
Маккенна был в своём роде философом и рассудил, что, если бы не обстоятельства, этот вечер можно было бы назвать просто очаровательным. Луна цвета спелой тыквы взошла над пустыней, зной сменился прохладой. Воздух был напоён ароматом, какого не встретишь в горах. Старатель упоённо вдыхал терпкие запахи просыпающихся к ночи пустынной ивы и можжевельника и гадал: дано ли ему будет насладиться этим благоуханием снова?
Немного поодаль бандиты решали тот же вопрос. Мнений было несколько. Один из мексиканцев, в жилах которого присутствовала изрядная доля ирландской крови, неназойливо, но решительно настаивал на том, чтобы сейчас же убить белого. Его приятель, на вид очень деловой, возражал по коммерческим причинам. Из трёх индейцев двое были американскими апачами. Думать они предоставляли Пелону: раз выбрав предводителя, они больше не вмешивались в его дела. Но третий был из мексиканского племени яки и думать предпочитал своей головой. Темнокожий силач с несоразмерно длинными руками и короткими обезьяньими ногами был упрям и несгибаем. Действовал он просто: хотел есть — ел, уставал — ложился спать, а поймав в пустыне белого, — убивал.
Сейчас он как раз делился с товарищами ближайшими планами.
— Для начала, — смаковал Манки, — надрежу ему икры. Потом… На подошвах и сгибах бёдер есть такие славные местечки: проткнёшь их — и болью сведёшь человека с ума, а истечь ему кровью раньше времени не дашь. Когда эти мелочи будут сделаны, я…
— Да ты просто мясник! — присвистнул Пелон. — Что за чёрт в тебя вселился, Манки? Мы не собираемся разделывать тушу!
— Правильно, — подал голос один из апачей — симпатичный стройный воин из клана чирикауа, внук вождя Кочизе. — Давайте не забывать о наших целях. Ты ведь об этом хотел сказать, Хачита?
Он обращался к своему товарищу, апачу из клана мимбрена. Имя его означало Маленький Топорик. Мозгов у здоровяка было и впрямь маловато. Он был двоюродным правнуком знаменитого убийцы Манго Колорадо и сильно напоминал своего родственничка — и ростом в шесть с половиной футов, и некрасивым лицом. Но и только. Колорадо славился, как ненасытный охотник на белых; Хачита был, наоборот, малым добродушным.
— Айе, именно так я говорил, Беш, — откликнулся Хачита. — Ты высказал мои мысли.
По-апачски «Беш» означало «нож». Увы, и это имечко не сулило пленнику ничего хорошего… Прения продолжались.
Лагуна Кахилл — мексиканец с примесью ирландской крови — не сдавался, предлагая разумные доводы в пользу убийства.
Чистокровный мексиканец Санчес, бывший сержант из федеральной армии, смотревший на жизнь по-солдатски просто, был возмущён предложениями уничтожить ключ к тайне Золотого Каньона.
— Отставить разговоры об убийстве! — рявкнул он. — Вы что, все с ума посходили? Да очнись же, Пелон! В каньоне сто тысяч долларов дожидаются нас. Они уже добыты и сложены в определённом месте. А те миллионы, что лежат в земле на глубине не больше локтя? Не слушай ты этих придурков! Мы охотимся за золотом. Эта белая свинья, что валяется там, в скалах, знает к нему путь. Ему нарисовал карту сам старик Эн, и нужно только заставить его выложить всё нам. Пелон, скажи ты им!..