Возле Наблюдательного Пункта Маккенна обернулся. Отсюда он увидел и Маль-И-Пай, и Хачиту. Он понимал: станет ждать скво — не успеет укрыть Фрэнчи в расщелине. Если придёт время выбирать — умереть придётся старухе. К счастью, Хачита избавил шотландца от необходимости делать такой выбор.
— Старая, — крикнул воин, — тебе нечего меня опасаться. Можешь не бежать. Ведь ты — из наших. Я не трону тебя. Подожди! Остановись! Не вздумай стоять рядом с этими белыми, когда я их поймаю. Пожалуйста, мамаша…
Скво остановилась. Она оглянулась на лезущего за ней апача, а затем глянула вверх, на карабкающегося Глена Мак-кенну, и помахала ему рукой.
— Не останавливайся, Голубоглазик. У меня есть право на вель-котка-эль-кек. Ты знаешь наш закон.
Маккенна знал. Это апачское изречение означало право безнадёжно раненому остаться сзади, чтобы задержать врага. Произнося его, человек заявлял о том, что остаётся, и приказывал своим товарищам уходить. Конечно, Маль-И-Пай не была ранена. Но старые лёгкие саднило от нехватки воздуха, ноги дрожали от усталости. Бородач быстро помахал в ответ.
— Мы поняли тебя, мамаша. Прощай!
Он полз на четвереньках, спотыкаясь и обдирая руки, но продвигался вперёд: лёгкие болели, икры и бёдра ныли. Но Фрэнчи уже ждала его на Наблюдательном Пункте, а до спасительной расщелины оставался всего один поворот тропы.
— Старуха осталась, чтобы задержать Хачиту, — задыхаясь, объяснил шотландец девушке. — Ей он ничего не сделает.
— Дальше я не пойду, — отрезала Фрэнчи. — Без неё не пойду!
— Она это сделала для тебя. Ты должна. Ступай!
— Нет, не пойду!
Маккенна ударил её по лицу. Фрэнчи едва не свалилась со скалы, но в последний момент удержалась и снова обрела равновесие. Пристально глядя на Маккенну, она вытерла кровь с лица.
— Лезь, — приказал старатель. — Тут вам не игрушки, мисс. Давай вперёд и поберегись, чёрт побери, оглядываться. И главное — говорить.
Он развернул её лицом вперёд и подтолкнул вверх по тропе. Фрэнчи покачнулась, сделала пару неверных шагов и снова чуть не упала. Но Маккенна стоял наготове и новым тычком подтолкнул девушку вперёд. На сей раз она всё-таки упала. Шотландец прыгнул к ней, как дикий кот, подхватил, швырнул вверх по тропе и, проклиная всё на свете, ругаясь, изо всей силы хлестнул Фрэнчи по ягодицам.
— Двигайся, чёрт тебя побери! — завопил он. — Я не собираюсь помирать только для того, чтобы ты смогла доказать свою храбрость. Ах ты, сучка! Я не видел от тебя ничего, кроме рукопожатий и головной боли! Или ты затащишься в ту расщелину, или… или я вколочу тебя туда! Ногами!
Побелев, как бумага, девушка заревела. И всё-таки двинулась вперёд. Маккенна лез за ней и, хотя его мутило от собственной жестокости, темпа не сбавлял. Ему хотелось остаться в живых. Выжить, чтобы вытащить эту своенравную сиротку из злополучного каньона и оставить её в любой приграничной семье, у которой не хватит ума отказаться от такого сокровища. Сейчас всё было против них. Глен знал, как избежать нависшей над ними смертельной опасности.
Надо было всего лишь прикончить Хачиту.
Как наши предки в доисторические времена: голыми руками.
Смерть в расщелине
Расщелина походила формой на след сверхъестественной молнии, ударившей в совершенно гладкую западную стену Сно-Та-Хэй. Не ветер и не вода были её создателями — это Маккенна понимал. Но истинную её природу не знал, пока не вспомнил о лавовых потёках напротив Потайной Двери и вокруг Апачского Почтового Ящика. Скалу расколол надвое выброс лавы. Веками дно расщелины заполнялось обломками камня, кустарником, кривыми сосенками, прежде чем образовалась-таки ненадёжная тропа, по которой сейчас ползли вверх Маккенна и девушка. Но кое-что здесь явно было усовершенствовано человеком. И не сегодня, не вчера, не во времена вождя Наны, даже не во время испанских конкистадоров, а задолго до них. Это открытие заронило в сердце старателя искру надежды. Вполне возможно, сейчас объяснится самое непонятное в легенде Адамса: как Брюеру удалось ускользнуть от засады. Сам Адамс объяснял, что Брюер, мол, «скрылся в скалах», а уже Брюер добавил насчёт «норы», не больше кроличьей. Апачская версия происшедшего содержалась в карте старого Эна, назвавшего тропу за Наблюдательным Пунктом «брюеровской расщелиной». Если над тропой действительно потрудились чьи-то руки — значит, сейчас они должны приблизиться к чему-то понадёжней, чем просто «кроличья нора». И вот тропа уткнулась в глухую монолитную стену.